вопросов, но этого так и не произошло. В чисто персидской манере он не решался открыто
говорить на опасную тему.
Примерно через шесть месяцев Исфаган наконец освоился на новом месте и выстроил отношения
с окружающими: меня признал вожаком нашей стаи, себя утвердил в позиции зама, на всех
остальных глядел свысока. Он прожил со мной в Иране три года.
При возвращении в Москву возникла проблема: что делать с птицей?! О том, чтобы бросить
Исфагана на произвол судьбы или даже отдать в «надежные руки», не могло быть и речи.
Но вывоз попугаев из Ирана находился под строгим запретом, а ввоз в СССР требовал ряда
официальных бумаг, собрать которые, с учетом первого обстоятельства, было практически
невозможно.
В такие моменты выручала смекалка: на консульском бланке я выправил Исфагану паспорт.
Биографические данные, в том числе и возраст, позаимствовал у аятоллы
Хомейни. Хозяином записал, естественно, себя. Печать поставил в консульском отделе
посольства{[73]}, обменяв ее на аналогичную услугу для попугая Кеши, который принадлежал
моему тегеранскому коллеге Сане Балакину. Затем отправился в ветеринарное управление
провинции, где делали прививки и выписывали соответствующие свидетельства.
Управление располагалось в нескольких километрах от города в пустынной местности. Дорожные
указатели отсутствовали, но ошибки быть не могло: вдоль трассы валялись дохлые ишаки, бараны, верблюды. Над ними кружились стаи ворон. По мере приближения к цели число и тех и других
увеличивалось. Запахи стояли не из приятных. Стало ясно, что везти сюда попугая делать прививку
— это значит обречь его на неизбежную смерть от какой-нибудь звериной заразы.
— Ну-ка, останови на секунду, — сказал я водителю Вите Журбе и пояснил: — Пересяду назад, когда подъедем, выйдешь первым — откроешь мне дверь. Дальше будем импровизировать.
Витя служил в Иране несколько лет, был тертым калачом и все понимал с полуслова. Он подкатил
консульский мерседес к небольшому облезлому зданию, похожему на барак, откуда сразу же
высыпали несколько небритых людей в грязных халатах, выскочил из машины, обежал ее спереди
и с низким поклоном открыл заднюю дверь.
Здесь требуется раскрыть некоторые детали местной специфики.
В те годы в Иране тот, кто имел мерседес с водителем, распахивающим заднюю дверь, был очень
большим начальником. Статус иностранного дипломата в глазах обычных людей поднимал этот
уровень еще на несколько порядков.
Иранский ветеринар, хоть и принадлежал к уважаемому сообществу врачей, в иерархии
находился на низшей ступени. Он не мог позволить себе общаться на равных с «большими
людьми», как, к примеру, хирург или кардиолог. Он страдал комплексами «маленького человека».
Эти обстоятельства обусловливали способ получения искомой бумажки без риска для жизни
попугая: следовало продемонстрировать высокое положение в обществе и вместе с тем
уважительное отношение к ветеринару. Иранца это должно было подкупить.
Господин доктор, — обратился я к человеку, халат которого был не такой грязный, как у других, —
могу ли я обеспокоить вас просьбой?
Конечно, можете! Конечно, можете! — расплылся в улыбке польщенный таким обращением
иранский ветеринар.
У меня есть попугай, — произнес я степенно. — Хочу получить для него сертификат о прививке.
Возможно ли это?!
Конечно, возможно! Конечно, возможно! — радостно откликнулся собеседник.
Но у меня имеются опасения, что если привезти сюда птицу, она заболеет и умрет.
Конечно, умрет! Конечно, умрет!
Но если птица умрет, я не смогу получить сертификат о прививке!
Конечно, не сможете! Конечно, не сможете!
Доктор, но мне нужен сертификат!
Конечно, нужен! Конечно, нужен!
Давайте сделаем так: выпишем сертификат, а попугая оставим в покое!
Конечно, оставим! Конечно, оставим! Но... мне все- таки нужно хотя бы увидеть вашего попугая.
Увидеть, чтобы он умер?!
Конечно же, нет! Конечно же, нет! Но...
Доктор! — сказал я, изобразив на лице глубокое недоумение, апеллируя к его восточному
воспитанию.
Зачем вам попугай, если я к вам приехал?!
Ах, конечно, конечно! Как я об этом сам не подумал?! — виновато согласился иранец.
Через полчаса я возвращался домой, держа в руках нужную мне бумагу.
Эмигрантская судьба Исфагана сложилась печально. Ареалом его обитания была моя квартира в
Москве, а ее вскоре не стало. Я развелся, оставив все, что имел. Жить было негде, приходилось
кочевать по съемным углам, таская с собой попугая. Именно в это время его выклянчил у меня
школьный товарищ, крупный по тем временам мафиози.
— Подари, чего тебе стоит?! — упрашивал «новый русский» друг детства. — Тебе его девать
некуда, а я ему отдельную комнату выделю! На вилле! У моря!! В Сочи!!! — В общем, уговорил.
Товарищ выполнил обещание насчет виллы у моря. Однако его сочинские коллеги, собиравшиеся
там для деловых бесед, заметили как-то, что попугай излишне внимательно вслушивается в
разговоры. При этом у них возникло устойчивое подозрение, что он, безусловно, всё понимает, хотя и молчит, и в любой момент может озвучить то, о чем знает. Хозяину была сделана серьезная
«предъява», и тот, чтобы не накалять обстановку, открыл окно и выпустил птицу. Сомневаюсь, чтобы Исфаган смог выжить на воле.
ВООРУЖЕННОЕ НАПАДЕНИЕ НА ГЕНЕРАЛЬНОЕ КОНСУЛЬСТВО СССР В ИСФАГАНЕ
Секретно Экз. № 1
В 10.30 27 декабря 1987 г. на Генеральное консульство СССР в Исфагане совершено вооруженное
нападение.
Группа афганских боевиков - около 500 человек из состава эмигрантских контрреволюционных
организаций, базирующихся в провинции,— ворвалась на территорию генконсульства, взломав
ворота. Нападавшие имели огнестрельное оружие, бутылки с зажигательной смесью, стальные
прутья.
Иранская полиция, охранявшая генконсульство, никакого сопротивления им не оказала.
По сигналу тревоги сотрудники генконсульства укрылись в административном здании,
оснащенном средствами инженерной защиты. По резервным каналам связи (городские телефоны
были отключены) информировано Посольство СССР в Тегеране. Вся документация, носящая
конфиденциальный характер, своевременно уничтожена.
Видимой задачей афганцев являлся погром. Однако в толпе действовали также агенты иранских
спецслужб (около 20 человек){[74]}, стремившиеся проникнуть в административное здание, безусловно, с целью захвата служебной документации.
Нападение осуществлялось в два этапа (две волны) и длилось в общей сложности около 2,5 часов
с небольшим интервалом, во время которого представители иранских спецслужб пытались
выманить наших сотрудников из здания и вывезти их с территории генконсульства якобы с целью
обеспечения безопасности.
Благодаря активным мерам защиты с нашей стороны в течение 2,5 часов нападавшим так и не
удалось прорваться в служебную часть административного здания. Однако его неслужебная часть, а также два других здания — представительское и жилое — были ими захвачены, разгромлены и
подожжены.
По истечении вышеуказанного времени к генконсульству прибыли подразделения КСИР. Они
открыли по погромщикам огонь на поражение. Четверо убиты, около 10 человек ранены,
несколько десятков арестованы.
Среди сотрудников генерального консульства пострадавших и раненых нет. Госимуществу нанесен
значительный материальный ущерб.
В связи с событием обращает на себя внимание следующее.
1. Афганские контрреволюционные организации в провинции Исфаган находятся под абсолютным
контролем иранских силовых структур (МВД, КСИР и МИ{[75]}). Самостоятельные действия
афганцев здесь практически исключены.