События на Кавказе требовали серьезного внешнеполитического реагирования. В том числе
возникал вопрос, что делать с Ираном: дать ему по мозгам, чтобы больше не рыпался, или
заманить интересом (экономика, политика, вооружение), чтоб опять же не рыпался? Бодаться не
было сил, поэтому выбрали путь сотрудничества: обязались снабдить иранцев ядерной
технологией, оружием, прикрыть где надо на международном уровне. Взамен предложили им
выйти из панисламистского альянса, прекратить поддержку диверсий на Северном Кавказе и в
Центральной Азии, помочь решить местные конфликты в интересах России, содействовать
восстановлению ее позиций в Афганистане, препятствовать движению НАТО на восток.
Дипломаты и разведчики старались перенацелить экспансионистские устремления иранцев с юга
России на их собственный юг, способствовать реализации традиционных амбиций в Персидском
заливе, на Среднем и Ближнем Востоке: пусть теперь не у русских, а у саудийцев, иракцев, израильтян и их союзников - американцев голова пухнет от иранских проблем.
Любопытно, что предлагаемый вариант полностью устраивал руководство ИРИ. Иранские муллы
быстро сообразили, что в панисламистском альянсе, нацеленном на территории РФ и Средней
Азии, им придется довольствоваться второстепенной ролью. Соперничать с Саудовской Аравией, Турцией и Пакистаном за влияние в этих регионах они не способны. В одиночку сражаться тем
более. Кроме того, концентрация в Персидском заливе мощной военной группировки США,
готовящей вторжение в Ирак и открыто угрожающей Ирану, серьезно их напугала.
В этой ситуации что могло быть лучше сделки с Россией, где они получали всё, что хотели, а
платили тем, что в хозяйстве не нужно (традиционный иранский ход)! К 2001 г. окончательно
договорились, и во время визита в Москву президента Хатами подписали договор «об основах
взаимоотношений».
Подозреваю, что в Кремле посчитали эту шахматную комбинацию блестящей хитростью и
совершенным успехом. Уверен: ту же оценку дали себе и иранцы.
Отвести угрозу от границ своего государства - дело достойное. Но способы, выбранные Россией, на
мой взгляд, сомнительны. И ходы в этой игре продуманы не до конца.
По этому поводу скажу следующее: учите, ребята, персидский язык и послушайте великого аятоллу
Ланкара- ни{[78]}, одного из главных иранских идеологов последних лет. «Нет различия, - говорит
марджа от-таклид, - между Америкой, Европой и Россией, они являются единым врагом
исламского Ирана». И добавляет: «...Времена проповедей двадцатилетней давности прошли.
...нужно вести наступательную и упредительную политику, разрабатывать и применять
инновационные методы борьбы против своих противников...»
Ну как? Дать им атомную бомбу?! Вопрос этот, однако, уже риторический, процесс практически
необратим! Результаты мы скоро увидим{[79]}.
Российско-иранские отношения в эти годы были насыщены не только драматическим
содержанием, имелись, как водится, и курьезы. Расскажу одну историю, связанную со
строительством атомной электростанции в Бушере, вокруг которой сейчас происходит всемирная
суета. И россияне, и персы проявили здесь свои характерные качества.
По контракту около 30% стоимости АЭС иранцы должны были оплатить в виде продуктов
«традиционного национального экспорта». Российские переговорщики приняли формулировку, будучи абсолютно уверенными, что речь идет о нефти и газе. Каков же оказался сюрприз, когда
после подписания документа им сообщили, что это кишмиш, макароны и томатная паста!!!
В то время я уже занимался бизнесом. Меня пригласили в Минатом старые друзья по Ирану и
спросили, смогу ли я реализовать на рынке страны такой объем кишмиша?!
Несложная калькуляция показала, что на сумму, равную 30% стоимости АЭС, российкие граждане
будут кушать иранский кишмиш лет пятьдесят из расчета по мешку в год на каждого. Не знаю, чем
закончилось дело, но в конце девяностых годов оно обстояло именно так. Но вернемся к
серьезным вопросам. Посмотрим, что произошло во внутриполитической жизни Ирана за
истекшие двадцать лет.
В 1989 г. незадолго до смерти Хомейни аятоллу Монтазери убрали с дороги: отрешили от
должности и посадили под домашний арест. Освободившееся место рахбара - Руководителя
исламской республики (как предсказывалось) занял аятолла Хаменеи, совместив этот пост с
должностью президента ИРИ.
Но вскоре (у Хаменеи уже истекал второй срок) президентское кресло занял его главный соперник
Али Акбар Хашеми-Рафсанджани{[80]}. Через два срока Рафсан- джани посадил туда своего
ставленника Мохаммада Хатами{[81]}, которого через два срока сменил ставленник аятоллы
Хаменеи Махмуд Ахмадинежад{[82]}, который летом 2009 г. при весьма сомнительных результатах
был переизбран на второй срок.
Президенты приводили с собой «новые команды», состоявшие из старых, всем надоевших
функционеров. Они обещали согражданам скорое благополучие. Никто своих обещаний,
естественно, не сдержал.
Эта чехарда напомнила мне игрушку нашего детства - калейдоскоп: количество стеклышек, форма
и цвет оставались неизменными, но стоило чуть повернуть трубочку, как узор неповторимо
менялся. Картинка завораживала. И вроде бы всё известно, но так любопытно: что будет дальше?!
Сами Хаменеи и Рафсанджани, хотя по-прежнему остаются крупными игроками в иранской
политике, не имеют абсолютной власти. За каждым стоит сложная структура, напоминающая
лабиринт. Они ее часть - не более. Реальная власть в стране принадлежит высшему духовенству, сгруппированному в кланы и тесно связанному с крупным финансовым и промышленным
капиталом, земельной собственностью. Оно выступает единым фронтом, когда речь идет об
угрозе общим корпоративным интересам, и люто воюет между собой за обладание источниками
обогащения. В этом отношении всё осталось, как было.
Среди главных внутренних проблем духовенства в настоящий момент я бы выделил вопросы
морали, демографический взрыв и неизбежную смену поколений.
Ислам отвергает главенство материального над духовным, деление членов общины на
эксплуататоров и обездоленных, элиту и нищих, а также получение сверхприбыли в результате
ростовщичества (банковская система), торговли и производства. Реализовать эту мораль в
современном обществе невозможно, она противоречит сути буржуазной социально-
экономической формации. Объединение светской и духовной власти в одних руках не позволяет
муллам снять с себя ответственность за социальную несправедливость. Остается только юлить! Но
внешний аскетизм духовенства не может скрыть истинного положения дел. Ни для кого в стране
не секрет, что представители высшего руководства ИРИ - сказочно богатые люди и большинство из
них, придя в революцию «в дырявых штанах», состояние добыли, присосавшись к
государственной казне{[83]}.
Это обстоятельство вызывает серьезные протестные настроения, особенно в городах. Положение
осложняется также тем, что в настоящее время в результате послереволюционного
демографического взрыва, больше половины населения страны составляет молодежь, которая
подвергает сомнениям взгляды старшего поколения, сформированные тридцать лет назад.
К этому надо добавить тот факт, что «старики», обладающие высоким авторитетом, постепенно
уходят. Нет уже великих Хомейни и Гольпаегани. Изрядно поседели и два наших героя-антипода: Хаменеи и Рафсанджани. Для того чтобы удержать государственную власть на всех уровнях,
«старикам» необходимы преемники. Возникают новые персонажи. Но степень их надежности
пока что не определена и новые команды полностью не сформированы. Тем не менее эти