И поплелся прочь. А за ним посеменил и Энди.
Я же добрался до жилой зоны на монорельсе в компании техников из другой бригады. Мы обсудили поспешный прыжок «Марракеша», поговорили об инциденте. Кто-то сказал, мол, если всех бросили на ускоритель частиц, значит, скоро случится большой «Бум!».
Лиза была без сознания. Лежала на полу возле кровати. Ей не хватило трех секунд, чтобы лечь и закрепиться ремнями. И почему мы прыгнули, не дождавшись конца отсчета?
Врачей все-таки пришлось позвать.
Мне уже доводилось бывать в «красной зоне». Причем - не единожды.
Понимание снизошло на меня ночью.
- Ты чего не спишь? - буркнула Лиза.
- Сплю! - соврал я, глядя в потолок.
Она прижалась лицом к моему плечу, перебросила руку мне через грудь и засопела.
Я же лихорадочно пытался вспомнить. Перед глазами мелькали кабели и трубы, пестрящие красными метками. Что я там забыл? «Красная зона»... Глаза анонима отражают свет фонаря. Множество глаз множества анонимов... Да когда же это было со мной? В какой-то другой жизни...
Мне было страшно. Мне было тревожно. Простынь подо мной стала влажной от пота. И в какой-то миг показалось, будто я лежу, точно стейк на раскаленной решетке. Осторожно снял с груди руку Лизы, выскользнул из постели. Натянул шорты, футболку, старые кроссовки, в которых бы меня точно не пустили в спасательный бот. Вышел в коридор.
Отовсюду сиял яркий свет. Это для нашей смены сейчас была ночь, на самом деле «Марракеш» не спал никогда. Никто на меня внимания не обращал, пару раз я ответил на приветствия, и все. Спустился на уровень, где недавно ремонтировал вентиляционную подсистему. Открыл шкаф, спрятанный между шпангоутами. Отыскал фонарь среди инструмента.
Втискиваясь в техтоннель, я подумал, что наверняка измажусь с ног до головы, а потом придется идти через жилую зону в неприглядном виде. Но вернуться назад я почему-то не мог. Не мог - и точка. Включил фонарь и пополз, сбивая колени, вперед.
Аноним, казалось, ждал меня на границе «красной зоны».
- Ты знаешь, что я делал у вас? - спросил у него, приблизившись.
Аноним склонил покрытую гибкими хитиновыми пластинами голову. Он прислушивался к моему голосу. Я не знаю, зачем существу, которое может обходиться без скафандра в космосе, органы чувств. Быть может, они были рудиментарными. Хотя в выпуклых глазах существа поблескивало такое человеческое любопытство. Быть может, в космосе эти глаза закрывались каким-нибудь особым прозрачным хитином? Ну, не было у людей никакой информации об анонимах! Мы даже не знали, как их называть.
- Ты понимаешь меня? - членораздельно проговорил я.
Аноним открыл рот. Его зубы были острыми и как будто выточенными из хромированной стали. Я даже испугался.
- Пришел за мной? - спросил аноним.
Я отпрянул. Голос существа был скрипучим и высоким. Голос не человека, а инопланетянина, чье горло едва-едва справляется с простыми словами.
- Ты - мой папа? - спросил аноним.
Что за ерунда? Я только в кошмарном сне могу быть... твоим папой.
На мой чип пришло смс. Я перевел взгляд с существа на оживший наладонный экран. «Куда собрался? Вернись к жене. Алан». Я не сразу осознал смысл простого сообщения, мне чудилось, что сумрак вокруг меня сгущается, грозя задушить.
- Заберешь меня? - вновь проскрипел аноним.
Куда заберу? Зачем заберу?
Почему ты говоришь, точно подкидыш из детдома? Ты не можешь быть моим сыном или дочерью - я не понимаю, кто ты! - потому что в противном случае тебе меньше одного года от роду. Потому что мы с Лизой - люди, а ты - инопланетянин!
Я стал пятиться. Прочь от «красной зоны». Сидящий на ее границе аноним скрылся в темноте. Лишь его глаза какое-то время мерцали вдали, отражая свет фонаря.
- Заберешь меня? - прозвучало эхом.
Утром нас опять отправили в бустер синхротрона. На всех приборах были зеленые огни, шеф Гаррель ходил довольный, расстегнув комбез до пупа.
- Жахнем ускорителем, и сразу - по гиперам, вперед и с песней, - сообщил он нам во время перекура.
- Чтоб убежать от черной дыры, далеко сигать придется, - проговорил охочий до бесед во время перекуров Скотт.
Гаррель покачал головой.
- Не черная дыра, а микро-черная дыра... - пробурчал он с видом знатока. - Шлепнем сгусток массой в две-три земных... И отступим, насколько сможем - на световой или на половину... - шеф с наслаждением затянулся. - Это не суть важно. Газ и пыль потянется к созданной нами массе, и через тысячу-другую лет внутри этой туманности засияет солнышко.
- Астроинженерные работы, мать их... - проворчал Энди, гася сигарету в жестяной коробке с припоем и канифолью.
- Жаль, никто не увидит результат, - высказался я.