Я проверяю свои часы. Лучше мне вернуться и закончить эти экзамены.
- Я должен вернуться в офис Майера.
- Если ты изменишь свою решение о вступлении в команду, ты знаешь, где меня искать.
- Да, - говорю я, когда выхожу из зала. По возвращении в офис, Майер шлепает следующий тест передо мной.
Черт. Я забыл поесть. Теперь слова на странице размыты, шрам на тыльной стороне шеи пульсирует, а Майер смотрит на меня от своего стола.
Парень сидит там, а его брови подняты, словно в маленьком акценте на французский вокруг его глаз. - Что-то не так?
Я покачал головой.
- Нет, сэр.
- Тогда займись работой.
Легко ему сказать. Он не должен сдавать образовательный социальный тест президента Соединенных Штатов Америки не имея при этом шанса скончаться в этом аду.
Я намеренно собираюсь провалить экзамены; показать им всем. Затем я смогу пропустить последний год в старшей школе. Моя мама никаким образом не позволит мне снова быть студентом младшего курса. Или все же позволит?
Я заполняю бланк ответов, пока мой карандаш становится меньше, а моя задница немеет от сидения на жестком металлическом стуле. Шанс того, что я прошел этот тупой тест Министерства образования, равен 50%. Должны случиться еще только две вещи, после которых я смогу спокойно дожить этот день.
Спустя два часа я отвечаю на последний вопрос в последнем тесте. Я почти улыбаюсь. Почти. Мой мозг слишком устал для использования любых лицевых мышц. Так что когда Майер отпускает меня, я практически выбегаю из его офиса.
Я должен сесть на автобус и поехать к магазину. Его номер 204, отходит из Хэмптона, останавливается в жилищном массиве недалеко от школы в 15:29.
Мои часы показывают 15:27.
У меня всего минута, чтобы запрыгнуть в автобус. Я приготавливаю книгу так быстро, как только могу, потому, что если я не сделаю этого, Дэймон будет знать, что я опоздал.
Как только автобус показывается в поле зрения, Брайэн Ньюкомб возникает передо мной, кладет свою руку мне на грудь и останавливает меня.
- Калеб, дружище, я искал тебя повсюду.
Брайэн и я были лучшими друзьями с детского сада.
Мы не общались около года. Я сказал ему не навещать меня в тюрьме, поэтому я не знаю: остались ли мы приятелями. Но сейчас не время выяснять это. Служба обществу отстойна, но я должен сделать это. Моя свобода зависит от этого.
- Как дела, Брайэн?
Быстро говорю я, а затем смотрю мимо друга, наблюдая за тем, как автобус уезжает от остановки. Дерьмо.
- Ты знаешь. Ничего… И все. Что это рядом с тобой?
- Ох, ты знаешь, привыкаю к жизни без гантелей в моей спальни.
Возникает одна из длительных пауз, во время которой Брайэн выглядит так, словно не знает что сказать, прежде чем наконец-то выдает:
- Это ведь была шутка, правда?
- Правда.
Все не совсем так.
Брайэн смеется, но в этом смехе есть что-то еще. Нервозность? Какая причина в его нервозности? Этот парень знает меня лучше, чем собственная мать.
Я сужаю глаза, смотря на моего друга, которому доверял с самого детского сада.
- Мы отдалились?- спрашиваю я.
Почти незначительные, незаметные колебания. Но я вижу их, и, что еще важней, чувствую их.
- Да, мы отдалились, - говорит Брайэн.
Автобус заворачивает за угол.
- Я должен идти. - Тебе нужен транспорт? Мой отец получил новый Юкон, а свой старый отдал мне, - говорит Брайэн, звеня ключами от автомобиля перед моим лицом.
В это время я бы согласился даже на старый, ржавый драндулет. Но приглушенным голосом я говорю другое: - Нет, спасибо.
Потому что в тюрьме я узнал, что не стоит надеяться и полагаться на других.
- Слушай, я извиняюсь за то, что никогда не писал. Происходило какое-то сумасшествие, и ты сказал мне не приходить…
- Не переживай об этом. Все в прошлом, парень.
Брайэн переминается с ноги на ногу.
- Я все еще хочу поговорить об этом.
- Я сказал, что это в прошлом. Мне, правда, нужно идти, - говорю я, когда иду к Доверию Бывшим Арестантам.
Последняя вещь, которая мне нужна, так это лучший друг, ведущий себя страннее, чем моя мать. Прямо сейчас мне есть чем заняться, особенно если учесть, что Дэймон будет плеваться огнем, когда услышит, что я опоздал на свой первый день общественных работ.
Глава 12
Мэгги.
Сегодня я позаимствовала книгу Фроммера об Испании в библиотеке. Заглядывая в почтовый ящик после школы, я молилась всем богам, надеясь на то, что информационный пакет прибыл.
Там только письмо от программы, а не пакет. Я рывком открываю конверт, просовываю палец под сгиб конверта, из-за чего бумага рвется неровно. Меня это не волнует. Это мой билет, мой шанс уехать от Калеба и из Рая. Пришло время забыть об аварии и позволить независимости и анонимности снести крышу.
Я быстро разворачивая письмо, словно это Золотой Билет из «Чарли и шоколадная фабрика». По моему лицу расползается огромная улыбка, когда я читаю письмо.
Кому: Мисс Маргарет Армстронг.
От: Программа по международному обмену студентов (ППМОС).
Дорогая Мисс Армстронг:
Это письмо от нашего ППМОС комитета, который просит вас обратить внимание на то, что стипендия, которая с самого начала была вам приписана, была спортивной. Но поскольку ваши записи указывают, что вы не участвовали в команде старшей школы по атлетике на протяжении последних двенадцати месяцев, мне очень жаль сообщать вам, но ваша стипендия была отменена.
Мы находимся под юридическим ограничением по выдачи спортивной стипендии только спортсменам, занимающимся спортом во время программы обмена.
Мы по-прежнему ждем вашего участия в ППМОС при условии того, что вы находите свой собственный транспорт и оплачиваете расходы на обучение, которые включают себя скидку на проживание и питание в кампусе Университета Барселоны.
Стоимость обучения одного семестра в средней школе по ППМОС составляет 4, 625 долларов.
Пожалуйста, произведите платеж до 15 декабря в ППМОС офисе, чтобы остаться в программе. Если у вас есть вопросы, пожалуйста, не стесняйтесь задавать их.
С уважением, Хелена Кортез, президент Программы по международному обмену студентов, Университет Барселоны, Испания.
Когда мой мозг осознает то, что стипендия отозвана, улыбка мгновенно исчезает с моего лица.
- Я не поеду, - шепчу я.
Маме пришлось работать сверхурочно для того, чтобы купить мне наряд от Juicy Couture, который стоит сто долларов. Иными словами, позволить себе более четырех тысяч долларов на мою поездку мы не можем. Я зажмурилась. Это не на самом деле. Только не сейчас. Мои руки снова начали трястись. Я чувствую их дрожь, когда накрываю ими свои глаза.
Когда моя мама вечером возвращается с работы, я протягиваю ей письмо.
- Ладно, только не паникуй, - говорит она по прочтению, - Должен быть способ организовать мне сверхурочную работу.
- Мам, об этом даже думать бесполезно. У нас нет таких денег.
- Мой босс, может быть, позволит мне взять достаточно подработки. Давай посмотрим…
Она хватает кусочек бумаги и начинает строчить числа.
- Мам, забудь об этом.
- Подожди. Как минимум шестьдесят дней в неделю, возможно даже семьдесят… И если я поработаю в День благодарения или в Рождество, будет бонус…
- Мама!
Она прекращает писать и смотрит на меня.
- Что?
- Перестань писать, перестань вводить коррекции… Просто перестань.
Я и так достаточно подавлена для наблюдения еще и затем, как она пытается убить себя, чтобы сделать меня счастливой. Я потом посчитаю все сама. Но это моя проблема, не ее.
Звонит телефон. Это мистер Рейнолдс сообщает моей маме, что она забыла взять свою заплату. Теперь она должна вернуться туда, и она вернется.
- Пойдем со мной, Мэгги.
- Я не хочу.
- Ох, ну пошли же. Я видела, как Ирина печет немного пирожков нового вида. Пирог всегда поднимал тебе настроение.