На этот раз я не отворачиваюсь.
Глава 28
Мэгги.
Потребовалась неделя, чтобы мама пригласила мистера Рейнолдса на ужин. Она спрашивала меня больше двадцати раз о том, одобряю ли я это. Я не хотела причинить ей боль, ответив нет.
Мистер Рейнолдс пришел к нам домой одетый в серый костюм с красным галстуком, словно он собирался в суд за нарушение дорожного движения. В руках у него двенадцать фиолетовых тюльпанов для мамы и коробка шоколада Frango для меня.
- Спасибо, - неловко говорю я, когда он вручает мне коробку. Мне открыть её сейчас или подождать до конца вечера… или завтра?
- Почему бы тебе не сесть, и устроится поудобней, Лу, - нервно произносит мама, беспокойно теребя черное утонченное платье, которое она решила одеть сегодня.
- Хочешь выпить? Вина… Бренди… Прохладительный напиток?
Мистер Рейнолдс улыбается, теплой улыбкой, я могу сказать, искренней.
- Удиви меня.
Мама смеется. Это приятный мягкий смех, который я не слышала за последние годы.
Когда мама направляется на кухню, мистер Рейнолдс поворачивается ко мне.
- Как это вернуться в школу, после года отсутствия?
Я пожимаю плечами.
- Нормально, я думаю.
Он смотрит в окно. Где моя мама? Часы на каминной полке тикают, каждую секунду напоминая о том, как медленно идет время.
Тик. Так. Тик. Так
Мистер Рейнолдс складывает руки вместе. Я могу сказать, что он так же как и я хочет, чтобы мама вернулась. Тик.Так.Тик. Так.
Я хочу извиниться и уйти к себе в комнату. Я не думаю, что могу справиться, наблюдая за свиданием мамы с кем-то другим, кроме папы.
Когда я собираюсь встать и извиниться, она приходит с тремя стаканами и большой улыбкой.
- Мартини для нас, спрайт для Мэгги.
Мистер Рейнолдс берет стакан у мамы. Их руки слегка соприкасаются, когда она подает его ему. Я знаю, что предложила ей пригласит домой мистера Рейнолдса, но он слишком большой, слишком белокурый… и он не мой папа.
Я встаю.
Мама смотрит на меня с насторожённым выражением на лице.
- Куда ты собралась, дорогая?
- В свою комнату. Я забыла позвонить Даниэль.
У мамы на лице взгляд щенка; по-моему, она понимает, что я лгу.
В комнате я открываю верхнюю полку стола. В конверте хранится номер отца. У меня дрожат руки, когда я набираю номер.
Три гудка, прежде чем отвечают.
- Джерри Армстронг слушает.
- Ун.. Папа?
- Мэгги, это ты?
- Да.
- Как держится, моя маленькая девочка?
- Хорошо.
- А нога? В последний раз, когда мы разговаривали, у тебя были небольшие проблемы.
- Я думаю, уже лучше.
Я чувствую себя хорошо, разговаривая с папой. В то время как я слушаю его знакомый голос, черная туча, которая, кажется, всегда нависает надо мной, рассеивается. Я не хочу говорить ему правду о ноге, потому что мне хочется делиться с ним только хорошими новостями. Если я буду позитивной, возможно ему не захочется забывать, что я его дочь.
- Хорошо. А школа?
Я подавляю реальность и говорю так бодро, как только могу.
- Прекрасно. Я ас во всем, - лгу я.
- Вау.
Наступает тишина, но я не хочу, чтобы он вешал трубку. Я чувствую отчаяние. Его голос полон энтузиазма, но я в этом не уверена.
- Как твоя мама? - наконец говорит он, нарушая тишину.
У нее свидание с своим начальником в нашей гостиной.
- Она в порядке.
- Рад это слышать. Я скучаю по тебе, дорогая.
- Я тоже скучаю по тебе. Когда я смогу увидеть тебя?
Не имеет значения, как много раз я обещала себе, что не буду просить, но это никогда не срабатывало. Словно что-то внутри меня щелкает, когда я думаю, что он собирается закончить разговор. Я хочу кричать, достаточно ли я хороша? Но я не делаю этого.
- Скоро, когда бизнес пойдет в гору.
Черная туча вернулась. Я слышала точно такие же слова раньше. Слишком много раз.
- Мэгги, можешь сделать мне одолжение?
Я сдерживаю слезы, когда произношу:
- Какое?
- Скажи своей матери, что я послал чек на прошлой неделе. И чтоб её адвокат перестал звонить мне. Это стоит мне целое состояние каждый раз, когда он звонит мне, как будто за час полторы сотни сдирают.
- Я скажу ей.
Кто-то другой говорит на заднем плане, и поэтому я лишаюсь его внимание.
- У меня другой звонок, дорогая. Извини, это важно. Я скоро позвоню тебе.
- Окей. Я люблю тебя, пап.
- Я тоже люблю тебя, Мэгги.
Клик.
Я с трудом сглатываю и прислоняюсь головой к стенке. Сколько раз я говорила себе, что не буду плакать, но все равно это делаю. Мне хотелось бы упасть в кровать и рыдать в подушку, но мама может услышать меня.
Раздавшийся телефонный звонок пугает меня. Я все еще держу беспроводную трубку в руке. Может ли мой отец позвонить снова так быстро? Он всегда говорит, что позвонит, но никогда не делает этого. Может быть, он изменился. Может быть, он понял, услышав мой голос, что скучает по мне так сильно, что не может остаться в своей новой семье.
- Алло? - взволнованно говорю я.
Сначала идут какие-то помехи на линии, а затем запись женского голоса проговаривает: “Это Весенняя водная компания высшей школы напоминает вам, что у вас есть несколько дополнительных пятигалонных бутылок воды в октябре. Если вы хотите заказать…
Я вешаю трубку на середине записи. Бог мой, я чувствую себя так одиноко. В моей жизни нет никого, кто хотя бы удаленно понимает через что я прошла.
Кроме одного человека.
Мои пальцы автоматически набрали номер Бекера прежде чем мой мозг осмыслил что я делаю. - Алло.
Это он - Калеб. Я даже не знаю что сказать.
- Мэгги? Я знаю что это ты, у нас есть определитель номера.
Я забыла про это.
- Привет, - бормочу я. - Как дела? -слезы наворачиваются на мои глаза, - Я просто…хотела поговорить с тобой.
- Почему ты плачешь? Тебе больно? Ты упала?
Я не могу говорить, потому что не хочу, чтоб он знал какая я слабая… Насколько сильно я нуждаюсь в его дружбе сейчас. Господи, все эти года я думала что умру, если он меня не любил так же сильно как я его. Но теперь я поняла насколько была глупа.
- Если ты мне не ответишь, я приду, несмотря на то дома твоя мама или нет. - Его голос резкий и приказывающий, я знаю, что он так и сделает.
- Нет, не приходи. Можешь встретиться со мной в Райском парке через десять минут?
- Я буду там, - обещает он.
-Я вытираю глаза рукавом своей рубашки.
- Калеб?
- Да.
- Спасибо.
В ванной я плескаю водой в глаза, и, сказав маме, что собираюсь навестить Даниэль, направляюсь в парк.
Через минуту приходит Калеб, одетый в джинсы и майку, простая рубашка наброшена поверх её. Он замедляет шаг, когда видит меня, и, без единого слова, заключает меня в объятия.
Я теряю самообладание и плачу прямо в его рубашку. Я вцепляюсь в него, когда начинаю рыдать не останавливаясь.
Я даю выход всему этому - свидание мамы, разговор с папой, моему замешательству во всем этом. Калеб не смеется, не отталкивает меня, не говорит… Он просто позволяет мне быть самой собой. Когда я успокаиваюсь, то отодвигаюсь и смотрю на беспорядок, который устроила на его рубашке.
- Я испортила всю твою рубашку, - говорю я между всхлипываниями.
- Забудь о рубашке. Что случилось? Я не смог разобрать слов, которые ты бормотала мне в грудь.
Сейчас я наполовину смеюсь, наполовину плачу. Он смотрит вниз на мою руку. Я делаю тоже самое, затем он медленно протягивает руку и берет мои пальцы в свои. Боже, как сильно я мечтала о нас, держащихся за руки, все эти годы.
Он берет мою руку в свою, и мы идем вместе по улице. Я смотрю в его глаза. Обычно они темные и задумчивые, но сейчас я вижу в них теплоту, которую никогда раньше не замечала. Он ведет меня к старому дубу. Мы оба садимся, затем он прислоняется спиной к дереву рядом со мной и отпускает мою руку.