Я даю выход всему этому - свидание мамы, разговор с папой, моему замешательству во всем этом. Калеб не смеется, не отталкивает меня, не говорит… Он просто позволяет мне быть самой собой. Когда я успокаиваюсь, то отодвигаюсь и смотрю на беспорядок, который устроила на его рубашке.
- Я испортила всю твою рубашку, - говорю я между всхлипываниями.
- Забудь о рубашке. Что случилось? Я не смог разобрать слов, которые ты бормотала мне в грудь.
Сейчас я наполовину смеюсь, наполовину плачу. Он смотрит вниз на мою руку. Я делаю тоже самое, затем он медленно протягивает руку и берет мои пальцы в свои. Боже, как сильно я мечтала о нас, держащихся за руки, все эти годы.
Он берет мою руку в свою, и мы идем вместе по улице. Я смотрю в его глаза. Обычно они темные и задумчивые, но сейчас я вижу в них теплоту, которую никогда раньше не замечала. Он ведет меня к старому дубу. Мы оба садимся, затем он прислоняется спиной к дереву рядом со мной и отпускает мою руку.
- Хорошо, теперь поговорим.
Легко, потому что я не смотрю на него, я могу просто выбросить из памяти все то, что пошло не так в моей жизни. Я делаю глубокий вдох. Я собираюсь попытаться снова сказать все это без впадения в истерику.
- У моей мамы свидание с ее боссом, по совместительству сыном Миссис Рейнолдс. Думаю, мама любит его, но я не знаю готова ли я принять это. Я знаю, что это эгоистично, но мой отец практически игнорирует меня с момента их развода. Он снова женился, ты знаешь. И я думаю, что его жена хочет детей, словно у него нет меня. В довершении всего мой врач сказал, что я смогу играть в теннис снова, и каждый раз, когда я думаю об этом, у меня ком встает в горле и становится необходимым напомнить себе, как дышать… И тогда я позвонила тебе, потому что ты единственный, с кем я чувствую, что могу поговорить. Это смешно, ведь это ты.
Калеб играет с травинкой, которую он поднял с земли.
- Ты думаешь, твоя мама и этот парень, её начальник, будут счастливы? - спрашивает он.
Я думаю о том, как мама смеялась на Осеннем фестивале и о том, какой нервной она была этим вечером.
- Да, думаю. Но это та часть, которая и пугает меня. Это как закончить главу своей жизни и начать заново. Одинокая мама, парни… Так многое переменилось.
- Ты слишком много волнуешься о том, что еще не ясно окончательно. Тебе нужно сделать что-то, чтобы отвлечься от мыслей о том, чего никогда не случится.
- Например?
- Возьми в руки ракетку.
- Это не смешно, - произношу я, испытывая напряжение и готовая убежать.
- Я не пытаюсь быть смешным, Мэгги, - я слышу его вздох, тихий вдох и медленный выдох, - Могу я увидеть твои шрамы?
О, мой Бог.
- Нет.
Я лихорадочно качаю головой, все еще уставившись взглядом в землю.
И я знаю, что мое дыхание стало тяжелее.
- Пожалуйста, не злись на меня.
- Я не злюсь.
- Ты злишься. Я отправился в тюрьму из-за того, что оставил на тебе эти шрамы, но я не имею не малейшего понятия о том, как они выглядят.
Я поворачиваю голову и смотрю прямо в его глаза, темные и более оживленные, чем мне когда-либо приходилось видеть.
- Ты помнишь аварию? - спрашивает он, полностью сосредоточенный на моем ответе.
Я качаю головой.
- Ты ничего не помнишь? Наш разговор до аварии, как я сбил тебя машиной? Совсем нечего?
- Нет, это для меня большая пустота. Я знаю только то, что мне рассказали люди.
Он моргает, потом смотрит в сторону.
- Мы ссорились, ты и я.
- О чем?
У него вырывается короткий циничный смешок.
- О Кендре.
Я пытаюсь дышать ровно, так что не даю ему не намека на то, что помню. Каждое слово, его плевок в меня, когда я знала, что люблю его. Это единственная часть той ночи, которая совершенно ясна для меня. Остальные застряли в туманной дымке.
- Я не помню, - лгу я.
- Ты сказала, что она обманывает меня, что видела ее с другим парнем, но не сказала с кем. Знай, ты была права, - говорит он, - Она была с Брайэном прежде, чем я оказался в тюрьме, - он снова смотрит на меня, и на этот раз я не могу отвести взгляд, - Еще ты сказала, что любишь меня.
Я сглатываю, по- прежнему загипнотизированная его глазами. Этими глазами, что никогда не уделяли мне больше, чем сжигающий взгляд в том году.
- Я не помню, - шепчу я.
- Мэгги…, - он берет мою руку в свою и кладет мою ладонь на свою щеку, шершавую и с короткой щетиной. Он поворачивает голову и целует внутреннюю, чувствительную часть моей ладони, его глаза удерживают на себе мой взгляд, - Я должен был сделать это год назад.
Мое сердце сходит с ума, когда он наклоняется и прикасается своими губами к моим.