Ивонна достала из сумочки портсигар. Ее нервы были на пределе. Она все еще чувствовала грусть и странную нехватку смелости, даже сознавая свою правоту, благодаря которой решилась на этот визит.
Ивонна не видела Стивена, поскольку сидела спиной к кухоньке, но слышала, как он налил в тазик воды и начал доставать бритвенные принадлежности. Вдруг ей в голову пришла мысль, как удивился бы Форбс, если бы увидел ее в такой комнате за разговором с мужчиной, бреющимся в пять часов после полудня. Конечно, Форбс не имел никакого понятия ни о Стивене, ни о ком-то другом из друзей-художников Ивонны. И не потому, что был грубым или дурно воспитанным. Форбс отличался широким кругозором, обладал чувством юмора, которое привлекло Ивонну наряду с его приятной внешностью. Но он жил в другом мире… и вырос в других условиях. И еще Форбс, благодаря своей профессии, был дисциплинированным, привыкшим к порядку человеком, всегда выглядел чистым, опрятным. Он строго осудил бы небрежный вид Стивена. Его возмутила бы эта запыленная мастерская. И Форбс ничего не знал о живописи, не интересовался вообще никаким искусством. Это был образец стопроцентного солдата. Если он и имел знания или вкус к какой-либо созидательной работе, так это только к механике. Форбс отлично разбирался в электрооборудовании и двигателях, сам собрал радиоприемник, и не существовало ни одного электрического приспособления, которое ему не удалось бы сделать. Во время поездок за рубеж он хорошо изучил восточные ковры и собрал довольно ценную коллекцию персидских ковриков. Нельзя было сказать, что у Форбса полностью отсутствовало художественное воображение. Но никогда, подумала сейчас Ивонна, он не понял бы, почему голодный и небритый человек целый день рисует посреди пыльного беспорядка. Это для Форбса недоступно.
Нет, Форбс и Стивен никогда не смогут терпеть друг друга.
— Ты дуешься, прелесть моя? — окликнул Ивонну Стивен.
Легкая улыбка тронула ее задумчивые губы.
— Нет, я не дуюсь, милый Стивен, а только думаю.
— Ты так часто говорила, что процесс мышления мучителен для тебя. Перестань думать и начинай говорить. Я хочу знать все о человеке, за которого ты собираешься выйти замуж. Обещаю, я удержусь от сарказма и грубостей. Расскажи мне все.
Ивонна заколебалась, но потом решила, что лучше оторваться от Стивена и поговорить с ним о Форбсе точно так же, как она разговаривала с другими своими друзьями. Но заговорив, Ивонна все же чувствовала неуверенность и нервно курила сигарету за сигаретой.
Она коротко описала Стивену свою первую встречу с Форбсом. Это произошло, когда ей пришлось сопровождать свою кузину Ветти Лэнг на военный парад. Потом был обед и танцы в Лондоне с группой молодых офицеров — друзей Форбса. Тот только вернулся из Палестины. Он служил в артиллерии, но уже больше года занимался штабной работой.
— Он очень хорошо зарекомендовал себя в штабном училище, — сказала Ивонна.
Стивен, скребя свой подбородок бритвой перед маленьким треснутым зеркалом, висящим над раковиной, почувствовал нечто большее, чем простой укол ревности, когда услышал в ее голосе гордость. «Невероятно, — злобно подумал он, — что эта несчастная Ивонна так сильно втюрилась в парня».
Но Стивен твердо настроился побороть свою ревность и злость. А это можно сделать, убедив себя в том, что Ивонна сделала правильный выбор. Но Стивен не мог в это поверить.
Ему казалось, Ивонна делает невероятную глупость, выходя замуж за военного.
— Продолжай, — сказал Стивен. — Расскажи еще что-нибудь.
— Ты действительно хочешь знать? — спросила Ивонна, закусив губу.
— В противном случае я бы не спрашивал.
Она продолжила слегка дрожащим голосом, торопясь описать свою первую встречу с Форбсом, хорошее впечатление, которое тот произвел на нее. Девушка помнила каждую мелочь. Ветти указала на Форбса. Он был одним из организаторов вечера. Деловой, симпатичный, умелый, заметный в группе других военных благодаря красоте своей формы, отполированным до блеска пуговицам и ботинкам. Форбс был высоким, с квадратными плечами и прекрасной военной выправкой. Прекрасные волосы, аккуратно подстриженные усики и загорелая, слегка румяная кожа. Когда он впервые представился Ивонне, она заметила и одобрила этот исключительный дух здоровья и хорошего настроения, струившихся от офицера. Форбс посмотрел на нее яркими голубыми глазами, в которых виднелось искреннее дружелюбие, и улыбнулся. Ивонна обратила внимание на его превосходные белые зубы. Он был воплощением настоящего англичанина. Когда Форбс отсалютовал ей и бросил на нее быстрый взгляд, содержащий нескрываемое восхищение, Ивонна ощутила такое волнение, какое не вызывал в ней ни один мужчина со времени ее связи со Стивеном.