Чарльз де Линт
Покинутые небеса
(Легенды Ньюфорда – 3)
Посвящается Кийе
Ур-р-ра-ки-йи-йа-а
ОТ АВТОРА
За вдохновение, руководство и вороньи истории благодарю Мэри Энн, Терри, Роджера, Эндрю и Элис В., Кийю, Аманду и Джинетт.
И, как обычно, позвольте напомнить, что город, персонажи и события, имеющие место на страницах романа, являются вымышленными. Любые совпадения с реальными людьми, как ныне живущими, так и умершими, случайны.
Я ворона летящего спросила:
«Скажи мне, для чего ты создал небо?»
«Луну и звезды бросил я повыше,
Чтоб было место, где б я мог летать».
Если б люди имели крылья и были одеты лишь в черные перья, только у немногих хватило бы ума стать воронами.
В огромном мире изменчивом
Идем мы дорогами длинными,
Мы мудрые, сильные женщины,
Смешные девчонки наивные.
Услышим мы что-нибудь лестное – Улыбку наденем в ответ,
Но тонкое острое лезвие
Храним у себя в рукаве.
ПОЭЗИЯ ВЕКОВЕЧНОГО ДРЕВА
Все слова связываются в историях в единое целое. Так и нас связывают вместе истории и сострадание.
Барри Лопес,
из интервью для «Поэты и писатели»
(том 22, выпуск 2, март-апрель 1994-го)
1
Ньюфорд, конец августа, 1966-й
Улицы еще блестели после дождя, но черные тучи уже двинулись дальше, когда Хэнк направил автомобиль в сторону Йорса, надеясь подзаработать. Справа тянулись жилые кварталы, слева – заброшенные руины Катакомб, а на магнитофонной ленте тромбон Майлза Дэвиса вторил саксофону Вэйна Шортера. Старый четырехдверный «шевроле» выглядел неказисто, его серый цвет сливался с тенями домов, и машина скользила по улицам, словно привидение.
Редко кто отваживался проголосовать перед таким такси. Ни маячка, ни счетчика на передней панели, ни лицензии на ветровом стекле не было, но если у вас имелся номер телефона Хэнка и вам нужно было ехать, вы могли полностью на него положиться. Стекла автомобиля были изготовлены из пуленепробиваемого стекла, а под слоем серой исцарапанной краски скрывалось такое количество стали, что только танк мог нанести ему сколько-нибудь серьезные повреждения. Насчет скорости тоже можно было не тревожиться. Прекрасно отлаженный восьмицилиндровый двигатель, в данный момент тихо мурлычащий, как сытый кот, мог за считаные секунды разогнать автомобиль до скорости в сто миль в час. Конечно, в машине не было особого комфорта, впрочем, пассажиры, пользующиеся услугами частного извозчика без лицензии, не слишком заботились об удобствах.
На углу Грассо-стрит Хэнк свернул налево, пересек Чайна-таун и покатил вдоль череды клубов по Уильямсон-стрит. Часы на торпеде показывали три утра. Праздношатающаяся толпа уже схлынула, и теперь по мокрым тротуарам брели отдельные запоздалые пешеходы. Одинокие, растерянные и очень нервные. Хэнк остановился на красный свет и улыбнулся, завидев на переходе накачанного парня в футболке с надписью: «Никто не знает, что я лесбиянка». Он нажал кнопку клаксона, и парень ответил на сигнал обычным для Грассо-стрит жестом – сжал кулак и выставил средний палец. Поняв, что Хэнк не собирается к нему приставать, парень пожал плечами и отправился восвояси.
Через несколько кварталов Хэнк остановил машину у тротуара. Он выбрал в записной книжке мобильника нужный номер и выслушал немало длинных гудков, прежде чем на другом конце сняли трубку.
– Слушай, парень, тебе никогда не надоедает эта ерунда? – спросил Мот.
Хэнк убавил громкость магнитофона.
– У меня остался только шестичасовой вызов, – произнес он вместо ответа.
Мот признавал только бренчанье на гитаре, да еще пронзительные напевы альпийских горцев, так что спорить о музыке с ним было совершенно бесполезно.
– У тебя есть чем занять пару свободных часов?
– Не-а, полный ноль.
Хэнк кивнул. Он всегда ненавидел проведенные впустую ночи, но особенно сильно в тех случаях, когда очень рассчитывал пополнить свой кошелек.
– Ладно, – сказал он. – Наверно, я поеду к клубу и просто подожду Эдди снаружи.
– Хорошо, только держи двери на замке. Я слышал, что парни, которые чистили машины в Нижнем городе, уже пару ночей орудуют в Фоксвилле.
– Эдди мне говорил.
– А он ничего не говорил о своих парнях, промышляющих тем же?
Хэнк посмотрел на подвыпившего мужчину, задержавшегося у закрытых дверей ближайшего клуба, чтобы облегчиться.
– А что, он должен был мне что-то рассказать?
– Ладно, я тебя предупредил. Да, я слышал, что тот малыш, которого ты любишь слушать, сегодня выступает у Ратигана.
Хэнк чуть не рассмеялся. На сцене под лучами прожекторов возраст Брэндона Коула определить было довольно трудно, особенно когда он играл. Хэнк полагал, что ему уже за тридцать, но фигура и черты лица Брэндона давали возможность как сбросить, так и накинуть ему лет десять. Высокий, симпатичный чернокожий мужчина, казалось, живет только ради музыки и игры на саксофоне. Его никак нельзя было назвать малышом, но Мот считал мальчишкой любого, кому меньше шестидесяти.
– Во сколько начинается его выступление? – спросил Хэнк и почти увидел, как Мот пожимает плечами.
– Я что, его пресс-секретарь? Я знаю лишь то, что Дайсон разыскал в городе парочку карманников, любителей джаза, как и ты, и пообещал взять их с собой.
– Спасибо, – сказал Хэнк. – Может, я туда и заскочу.
Он дал отбой и направил машину к тому месту, где Ратиган свил себе гнездо – к самой границе Злачных Полей Ньюфорда. Бар, в котором Эдди всю ночь напролет играл в покер, находился в Верхнем Фоксвилле, но Хэнк рассчитывал, что успеет еще часок-другой послушать музыку Коула, а потом забрать Эдди.
Однако все получилось совсем не так. Он вел машину по одной из темных улочек, расходящихся в стороны от Грассо-стрит, когда свет фар выхватил из темноты фигуру мужчины в сизо-сером костюме, избивающего какую-то женщину.
Хэнк знал правила. В один из первых дней, когда он только начал выезжать в город на заработки, Мот остановил его у ворот свалки, просунул голову в окошко и предупредил:
– Послушай меня, малыш, запомни три правила. Останавливайся только для того, чтобы заработать денег. Никогда не сажай в машину бродяг. Ни во что не вмешивайся.
Но на некоторые вещи невозможно закрыть глаза. В это время суток, в таком месте – скорее всего это одна из уличных проституток, у которой возникли проблемы с сутенером, или она проигнорировала предостережения своего внутреннего голоса и согласилась пойти с любителем насилия. Ни то, ни другое не оправдывало избиений.
Хэнк нажал на тормоз, «шевроле» занесло на мокрой мостовой, но он быстро выправил машину. Бейсбольная бита покатилась по соседнему сиденью. Адреналин взбудоражил кровь и мешал мыслить здраво. Хэнк схватил биту одной рукой, другой поставил переключатель скоростей в нейтральное положение и поднял рычаг стояночного тормоза. Через ветровое стекло ему было видно, как от удара слева женщину развернуло и она стала падать на тротуар. Хэнк распахнул дверцу и выскочил наружу. Бейсбольная бита придавала ему уверенность, но только до тех пор, пока рука незнакомца не скользнула в задний карман брюк.
В голове Хэнка пронеслись слова Мота: «Если во что-нибудь вмешаешься, получишь по голове. Просто и ясно. И постарайся понять, малыш, это может кончиться плохо».
Однако сейчас было уже поздно прислушиваться к совету друга.
Мужчина не собирался дискутировать. Из-под длинного серого пиджака он вытащил пистолет и без промедления выстрелил. Хэнк увидел яркую вспышку, потом что-то ударило его в плечо, от толчка его развернуло, и он стукнулся о дверцу машины. Бейсбольная бита выпала из переставших слушаться пальцев и покатилась по тротуару. Хэнк проводил ее взглядом и медленно сполз на землю, оставив кровавый след на серой поверхности автомобиля.