Пес гавкнул. Всего один раз, но этот глубокий басовый звук эхом отозвался в груди Хэнка. Снова лохматая голова ткнулась в ладонь. На этот раз Хэнк вцепился в густую шерсть и позволил себя вести.
Сколько они так шли, Хэнк не мог сказать. Он не мог даже определить направление, в котором они двигались. Если бы не твердая почва под ногами, он вряд ли был бы готов с уверенностью указать, где небо, а где земля. Но самое странное – вокруг не было видно ни огонька. Не светились окна в домах города, не было заметно автомобильных фар на улицах. А ведь если бы Хэнку довелось находиться рядом с источником света в тот момент, когда тьма начала сгущаться, он наверняка постарался бы включить его.
Может, на электростанции произошла авария? Это, по крайней мере, объяснило бы темные окна зданий, однако проблемы с электроснабжением никак не были связаны с исчезновением автомобильных огней.
– Ты хоть имеешь представление, куда идешь? – спросил Хэнк, крепко держась за шерсть на загривке пса. – Сказать по правде, я полагаюсь только на тебя.
Несмотря на всепоглощающую тьму, пес уверенно продвигался вперед. Он отыскивал проходы между полуразрушенными зданиями и кучами мусора и двигался достаточно медленно, чтобы Хэнк мог за ним успевать. Теперь почва под ногами уже не так сильно дрожала, однако низкий раскатистый гул был все еще отчетливо слышен. Темнота ничуть не рассеивалась, она, казалось, стала еще плотнее, и неощутимый ветер продолжал все так же дуть в душе Хэнка.
– Знаешь, – снова заговорил он, – я ведь собирался пойти к автобусу Джека.
И тут Хэнк снова услышал над головой воронье карканье. Громкое. Настойчивое.
– Черт побери, – тихо произнес он.
Впереди, насколько Хэнк мог определить, блеснул огонек масляной лампы. Лампу высоко над головой держала незнакомая ему женщина – небрежно одетая и темноволосая, с двумя светлыми прядями на висках. Тусклый свет лампы озарил лица Лили и какого-то парня. Пес тряхнул головой и сбросил руку Хэнка с загривка, но теперь Хэнк не нуждался больше в провожатом. Он торопливо зашагал вперед.
– С вами все в порядке? – спросил он Лили.
Она резко обернулась на голос:
– Хэнк?
Чувство облегчения при виде вошедшего в круг света Хэнка сменилось испугом, как только Лили заметила огромную собаку, сопровождавшую его по пятам.
– Вот это да! – воскликнула женщина, державшая лампу. Она изумленно глядела на пса. – Это далеко не комнатная собачка, не правда ли?
– Все в порядке, – поспешил Хэнк успокоить Лили, заметив ее нервозность. – Я понимаю, он выглядит довольно устрашающе, но это мой друг.
Лили с сомнением присмотрелась к собаке.
– Это Маргарет, – представила она женщину с лампой.
– Из Таксона, – кивнул Хэнк, припомнив имя.
– Отовсюду, – с улыбкой поправила его Маргарет. – Но если тебе так нравится, пусть будет из Таксона.
– А это Рэй, – Лили указала на парня, заканчивая представления.
Вблизи он не выглядел молодым. В его глазах горел свет вечности, который никак нельзя было спутать с житейским опытом уличной молодежи.
– Привет, кузены, – отозвался Рэй.
– Кузены? – вопросительно повторил Хэнк.
– Ну конечно, – ответил Рэй. – Думаешь, я не способен уловить запах волка, исходящий от тебя? А вот в твоем приятеле течет кровь не только псовых. Вероятно, присутствует еще и медведь.
Маргарет кивнула, и от ее движения на земле заплясали тени.
– Гризли, – сказала она. – Но это было очень давно.
Хэнк медленно перевел взгляд с собаки на спутников Лили.
– Это зверолюди, – пояснила она. – Как в историях Джека.
– Зверолюди… – опять повторил Хэнк, потом покачал головой. – И вы говорите, что я… что во мне…
– В твоей родословной, – произнес Рэй, – присутствует волк, и в родословной твоего приятеля тоже. И хотя процент нашей крови в вас совсем не велик, это не значит, что мы не можем ее различить.
– Но он же…
– Собака? Конечно. Но нам все равно, в каком обличье предстают родственники. – Рэй усмехнулся. – Фамильные корни иногда очень причудливо переплетаются.
– И что это значит? – спросил Хэнк.
Рэй рассмеялся:
– Эх, люди, вы всегда задаете одни и те же вопросы. Стоит обнаружить в своей крови хоть малейшую примесь зверолюдей, и в ваших мыслях поднимается целая буря.
– Ну, не мог бы ты…
– Это не значит ровно ничего. Все равно, что сказать, что у тебя каштановые волосы или миндалевидные глаза, понимаешь? Только и всего.
Хэнк попытался обдумать эти слова, но решил вернуться к ним позднее.
– Кто-нибудь знает, что происходит? – спросил он.
– Кто-то размешивает содержимое горшка, – ответила ему Лили.
Маргарет кивнула:
– А поскольку в тебе есть примесь древней крови, то для тебя и еще пяти процентов населения города время остановилось. Все остальные люди живут сейчас нормальной жизнью. Такое явление непросто понять, но это единственное, чем можно объяснить ситуацию.
«Если это объяснение, то трудно представить, что же может сбить ее с толку», – подумал Хэнк.
– Мы как раз собирались уезжать, – сказала Лили. – Маргарет считает, что нужно разбудить Ворона.
– Именно это попытался сделать Джек, пока его не унесло ветром, – добавила Маргарет.
– Куда унесло? – спросил Хэнк.
– Мы не знаем, – вздохнула Лили. – Ты едешь с нами?
Хэнк кивнул. Он все еще абсолютно не понимал, что происходит, но если Лили собирается ехать, он не намерен снова выпускать ее из виду.
– Тогда все остальное я попытаюсь рассказать по дороге.
Вслед за Маргарет и Рэем они двинулись к машине Лили.
– Я сяду за руль, – предложила Маргарет.
Она открыла переднюю дверцу машины и задула лампу, как только вспыхнул внутренний свет в салоне. Хэнк с Лили сели на заднее сиденье, а Рэй занял место рядом с водительским.
– Почему мы не видим огни других машин? – спросил Хэнк. – И свет в окнах домов?
Маргарет посмотрела на него в зеркало заднего вида.
– Мы вне времени. Мир, каким мы его знали, остановился, но только для нас, хотя сами мы можем двигаться. А свет, как ты помнишь, не существует сам по себе, ему требуется время, чтобы преодолеть расстояние от источника до наших глаз. А теперь у него нет этого времени.
– Но мы видим огонь лампы и свет в машине.
– Потому что они движутся вместе с нами.
Хэнк откинулся на спинку сиденья. Из-за ветра, все еще бушевавшего в его душе, и слов Маргарет, только усиливших его недоумение, Хэнку приходилось нелегко.
– Я рада, что ты пришел, – сказала Лили.
Она пожала его пальцы, и Хэнк удержал ее ладонь в своей.
– Тогда, на автомобильной свалке… – начал он.
– Все в порядке, – прервала его Лили. – Я понимаю. Но все равно рада, что сейчас ты со мной.
Маргарет завела мотор. Свет включенных фар показался слишком ярким и четко обрисовал автобус Джека на фоне непроглядной тьмы. Пес тоже попал в луч света и заморгал; его глаза отсвечивали красными огоньками.
– А теперь проверим нашу догадку, – сказала Маргарет, выводя машину на Грейси-стрит.
На улице были и другие автомобили, но все они казались неподвижными. Просто темные пятна на дороге. Когда на них падал свет фар, Хэнк видел замерших в их салонах людей. Краем глаза кое-где он замечал движение – кто-то прятался в темных переулках или пригибался к рулю при их приближении. Пять процентов, для которых мир остановился. Вероятно, они испуганы гораздо больше, чем он, ведь они не получили никаких объяснений о том, что происходит.
Хотя нельзя сказать, чтобы объяснения сильно помогали.
Маргарет вела машину медленно – ей приходилось все время петлять между замершими автомобилями – и все время разговаривала о вещах, от которых у Хэнка разболелась голова. О кукушках. О горшке Ворона. О примеси древней крови.
– Знаешь, – сказала Маргарет в самом начале их поездки, – девчонки-вороны не смогли бы вам помочь, если бы в вас не было примеси крови зверолюдей. И только поэтому ты чувствуешь то же, что и мы, в отличие от большинства людей. Всему должно быть объяснение, иначе волшебство не действует. Это закон физики. Или генетики?