Через мгновение я потеряла её из виду. Проклиная себя, я наклонилась, пытаясь отыскать проказницу. Несмотря на то, что купола были прозрачными, я только сейчас заметила, что они странным образом искажают реальность за собой, из-за чего я не могла понять какое именно расстояние меня отделяет от маленького оранжевого цилиндрика.
Я двинулась в сторону яркого пятна, но оно исчезло.
Захотелось сердито зашипеть или выругаться в очень нелюбимых Катериной Львовной выражениях.
Из-за соседнего купола вышла девочка. В её руках была баночка.
- Это ты потеряла? - спросила она тонким голосом. Девочка была совсем непримечательная. Её кожа болезненно белела, а светлые волосы были перетянуты на затылке резинкой. На ней были надеты серые штаны и серая широкая футболка. Вся девочка целиком могла бы стать достаточно точным олицетворением непримечательности и обыденности. «Кто бы говорил» - попрекнул внутренний голос, подталкивая воспоминания о собственной внешности. Наверно, мы были даже похожи. Только цвет глаз отличался. У неё - чёрные и глубокие, они сияли в обрамлении золотистых ресниц, поглощая свет комнаты и излучая гораздо более яркий. Нестерпимо насыщенный скрытыми чувствами, словно воронка чёрной дыры. А мои радикально противоположные, совсем бесцветные.
- Да, это моё. Руки-крюки, - буркнула я, пытаясь скрыть неловкость из-за желания не отрывать взгляд от бесконечной глубины, заканчивающей на кончиках дрожащих стрел ресниц. - Спасибо.
Она протянула руку и уронила оранжевый цилиндрик в мою раскрытую ладонь. Уходить не хотелось, как магнитом тянуло остаться, подойти чуть ближе и полнее окунуться в непроглядную болезненно-острую мглу.
- А что ты тут делаешь? - спросила я.
- У меня тут брат, - тихо ответила девочка. - Мне пришлось оторваться от дел, чтобы прийти к нему. Кажется, с ним что-то случилось, пока он ехал сюда.
Я вздрогнула. Я не была уверена, но... Кирилл?
- Как его зовут?
- Кира, - ответила девочка и отвернулась от меня. Я почувствовала острое разочарование из-за того, что больше не могла видеть её глаз, и удивление собственными чувствами, а ещё волнение за бывшего попутчика.
- Мы с ним вместе ехали, что случилось?
Девочка не ответила, только пошла вперёд. Я последовала за ней. Мы остановились возле одного из куполов. Его площадь казалась молочно-белой. Что находилось и происходило внутри нельзя было разглядеть. Девочка подняла тонкую руку и прикоснулась к куполу. По полусфере разошлись круги открывая небольшое прозрачное пространство, похожее на маленькое окошко.
Я заглянула внутрь. На кушетке, плотно сжал побелевшие губы и крепко зажмурив глаза, лежал Кирилл. Его темные волосы рассыпались надо лбом, несколько прядок приклеилось к мокрым от пота вискам. Смуглая кожа посветлела, особенно в тех местах, где обнажённых рук касались приподнявшиеся борта затвердевшей кушетки. Кажется, он сопротивлялся всему окружающему, хотя не находился в сознании. Я мысленно удивилась его невероятной силе воли.
- Кажется, он немного сошёл с ума, - совсем тихо сказала девочка. С каждым словом её голос всё истончался, пока не превратился во что-то неслышимое. - Я не знаю. Мы сможем увидеться только после полного обследования. Врачи пока не убеждены, что он безопасен для окружающих.
- Но это же бред, - я тряхнула головой. Тогда на платформе, он так отчаянно рванулся ко мне - почему? Он хотел меня ударить или что? Я совсем его не знала. Мы почти не общались. Он просто выглядел странным и непонятным. А что если он здесь, потому что мы тогда говорили с сопровождающим? Кирилл действительно пугал во время дороги, но не выглядел откровенно сумасшедшим - просто очень странным и не внушающим доверия. - Он нормальный, - я сбилась, споткнувшись о замерзший взгляд девочки. - Наверно...
- У Киры всегда были небольшие проблемы. Хорошо, что он теперь здесь, - девочка отвернулась и больше не смотрела на меня. - Не нужно на него так пялиться.
Я отвернулась, постаравшись придать лицу сдержанное выражение, взамен потрясенно-удивленному.
-Тебе пора идти, - сказала девочка. - До встречи.
Я развернулась и пошла в сторону темнеющего проёма выхода, продолжая про себя гадать о том, что же всё-таки произошло, пытаясь угадать причины и заметить закономерности. Мозг привычно выстраивал цепочки причинно-следственных связей и предлагал веские аргументы, но Денис всегда говорил, что обычно первые идеи не верные. Поэтому я снова и снова рассматривала и переворачивала все события, произошедшие в поезде, но не могла найти ничего, что было бы достойно внимания, а не являлось просто хаотичным фактом, подтверждающим сумасшествие Кирилла. Я откинула все мысли и шагнула прочь из зала, поставив зарубку, рассмотреть этот вопрос позже, когда смогу относиться к нему объективнее.