Компаса у Талассы не было, и потому с минуту она стояла на месте, обескураженно прислушиваясь. Грация Голдман в прямом эфире тараторила, разъясняя принцип работы лабиринта. В той части центра управления, что отвечала за данный сектор арены, повисла сосредоточенная тишина: инженеры отслеживали вращение механизма, а Артемида ле Шанс проверяла, хорошо ли отлажены ловушки. Таласса, опасливо озираясь, подошла к двери, из которой только что вышла. Зажмурившись, она потянула ее на себя и удивленно заглянула внутрь: перед ней открывался зал, посвященный Дистрикту-6. Лисса цокнула языком: позволь она коллегам пышно убрать комнаты в стиле каждого дистрикта, и лабиринт оказался бы детской игрушкой: просто иди туда, где видишь герб, и не думай головой. Но такой проект лабиринта она утверждать отказалась, и теперь все комнаты походили одна на другую, словно сестры. Однако то, что перед ней не то место, откуда она пришла, Таласса сообразила сразу, после чего ради эксперимента еще пару раз закрыла и открыла ту же самую дверь. Так она опытным путем выяснила, что комната вращается; так же поняла, что один из проходов ведет к гибели: огромных пауков, облепивших стены, девушка заметила даже в полумраке и после долгих раздумий благополучно перебралась в «Шестой» дистрикт. Затем, посвятив еще минут десять размышлениям, она оказалась в «Седьмом» и, кажется, разгадав принцип, сразу же безошибочно открыла дверь в «Восьмой». Казалось, теперь дело должно пойти совсем уж легко и быстро, тем более что в седьмой комнате, в одном из углов, обнаружилась потертая смятая бумажка с указанием: «Ищи выход 12».
— Она очень легко разгадала систему, — разочарованно отметил один из распорядителей, и хотя ни один из гербов Таласса пока не заметила, у нее имелись все шансы найти выход.
— Собьем с пути? — заговорщицки предложил главный инженер арены, и команда организаторов с интересом обернулась к нему. Тот воодушевленно пояснил: — Она уверенно движется, пока помнит, откуда пришла. Заставим ее отойти к центру зала и повернуться пару раз — тут же запаникует. — С этими словами он быстро провел пальцем по сенсорному монитору, ввел какой-то код, и вдоль стены, у которой стояла Таласса, с шорохом и писком пробежала крыса. Взвизгнув, девушка подалась вперед, а затем что-то щелкнуло, и один из факелов, освещавших комнату, погас. Остался лишь один, закрепленный на противоположной стороне, и его света не хватало на все помещение: Талассе нужно либо двигаться ощупью, либо снять его со стены, чтобы освещать себе путь. Девушка выбрала второй вариант, и, отвлекшись, запаниковала: поняла, что потеряла ориентацию.
— Прекрасная работа! — удивленно вскинув брови, похвалила Лисса. Все-таки у нее отличная команда.
— Что и требовалось доказать, — польщенно отозвался инженер, возвращаясь к своим механизмам. Таласса заметно нервничала.
Прометавшись с четверть часа и в отчаянии хлопая дверьми, она наконец сделала выбор. Выбор этот оказался роковым, но пока Таласса об этом не подозревала. Она вошла в уже привычную комнату с четырьмя дверьми, не слишком просторную, и выдохнула: все шло, кажется, по плану. Развернувшись, Таласса открыла ту же дверь, из которой только что вышла, и сосредоточенно кивнула: здесь — глухая стена, но девушка уже сообразила, что ловушки чередуются с верным направлением; значит, сейчас комната повернется еще раз, и Таласса выйдет в следующий зал. Самое время приводить ловушку в действие — Артемида набрала код, и из двух противоположных стен потихоньку выехали шипы — острые веретена, смазанные ядом, в дань Восьмому дистрикту и старой сказке, что Лиссе читала мама много лет назад. Еще один код — и стены начали медленно двигаться навстречу друг другу. Таласса, еще не заметив этого, дернула дверь снова — но там тоже тупик, и он заставляет девушку замереть с вытянутым лицом. В ее глазах, что в свете факела отливали зеленым, зародилась паника, и она усилилась, стоило Талассе посмотреть вокруг. И уже нервно она дернула дверь в последний раз — снова замурованная арка, и пока комната вращалась, возвращаясь в первоначальное положение, стены сузились так, что вытянув руки в стороны, Таласса могла бы коснуться пальцами острых веретен. А потом она снова дернула ручку пресловутой двери, уверенная, что сможет вернуться в тот зал, откуда пришла, и… вырвала ее с корнем. Лисса велела чуть замедлить движение стен, операторы где-то там, на студии, колдовали со звуком, чтобы зрители вместо отменной морской ругани девушки из Дистрикта-4 слышали напряженную музыку, а сама эта девушка успела сориентироваться. И все, что ей пришло в голову — это погасить факел.
— Дайте света, — скомандовала Артемида, и в помещение, лишенное окон, влился тонкий луч искусственного освещения. Все камеры, спрятанные в комнате, направили свои объективы к Талассе. Та, дожидаясь, пока стены сдвинутся еще немного, держала наготове длинную лучину — кажется, ей она планировала остановить или немного замедлить движение. Девушка широко расставила ноги, упираясь в стены толстыми подошвами сапог, и, закусив губу, поместила длинное древко над головой между стен — оба его конца вписались четко меж веретенами так, что можно было подтянуться. Только бы не треснуло от давления, да, Таласса?
Но Таласса не слышала мыслей главного распорядителя — она напряженно смотрела вверх и видела там свою цель.
Свет не может идти из ниоткуда. В потолке было стеклянное окошко, а над ним — обычный замковый коридор без всяких лабиринтов. Шансы добраться туда — минимальны, но Таласса была упряма и хотела жить, а потому подняла одну ногу и поставила ее выше, на одно из выступающих веретен, пробуя: крепкое, не падает. Вторая нога — параллельно первой, и кусая губы, Таласса подтянулась и быстро подняла древко факела на уровень выше. Выдержало; крепкое. Еще один рывок, и Лисса уже предчувствовала, как лучина переломится под напором стен, но Таласса была умна, а за ее поясом крепилась острога. Та была короче факела, и кое-как балансируя, едва не сорвавшись и поранив все-таки руку, девушка закрепила ее над головой. Еще несколько рывков, и ставить перекладину пришлось уже наискосок — переломится; еще несколько, и Таласса начала невольно втягивать плечи: шипы слишком близко. Последний рывок — одной ногой упираясь в стену, а другую поставив поверх шипа, правой рукой держась за трещащую от давления острогу, Таласса со всей силы ударила свободным кулаком по стеклу. С третьего раза оно поддалось, осыпавшись мелкими осколками ей на голову и плечи, и арену огласил Талассин вопль: рука вмиг обагрилась кровью, но сейчас это было неважно: кое-как девушка выкарабкалась на второй этаж. Отползла в сторону и несколько минут ошалело смотрела вниз, пока две стены не столкнулись друг с другом — боже, ее тело превратилось бы в решето, не успей она подняться. И неважно, что лицо в мелких порезах, что в левой руке застряли куски стекла… Раскачиваясь на месте еще несколько минут, Таласса наконец залилась истерическим плачем.
— Не ожидала, что она выберется именно так, — заметила Артемида. — Чувствую, к девочке сегодня потечет река спонсоров.
— Давно пора, — проворчала Лисса. — Надеюсь, они наконец поняли, что у девчонки невероятная выдержка и отличная смекалка.
— Да, но лабиринт она так и не прошла, — улыбнулся Меркурий, подначивая жену. Лисса шутливо пихнула его локтем, и Меркурий, рассмеявшись, вернулся к работе.
До вечера арена была спокойна, и распорядительская команда не находила необходимым вмешиваться в естественный ход вещей. Тем более, очередной конфликт сам собою назревал в стане профи.
Ссора началась фактически на пустом месте: молодые люди не могли прийти к соглашению о том, какую часть арены патрулировать сегодня. Очередь караулить припасы у Рога выпала на долю Сандала, и тот, снимая с вертела зажаренные куски мяса, пытался урезонить спорящих союзников. Его попытки примирить их окончились крахом: Марбл упрямо тянулся в сторону леса, а Диаманд с неожиданной для него категоричностью настаивал на окрестностях замка. Они так и разругались, и когда на ночном небе проступили первые звезды, а желтый лунный серп подвис над Рогом изобилия, Диаманд Уиндем, прихватив пару легких метательных копий, ушел. Марбл остался и с недовольным видом принялся перебирать оружие, сваленное подле него горой: Лисса Голдман давно заметила, что это доставляет ему удовольствие. Он был словно ребенок, выстраивающий легионы оловянных солдатиков и стравливающий их друг с другом — а затем поднимал голову, и в его серовато-карих глазах сверкала опасность. И его по-детски мягкие черты лица теряли свою безоружность.