Его путь лежит через подземный тоннель, тот самый, где они обнаружили бочки с вином, и Диаманд не считает зазорным прихватить себе одну из пыльных бутылок, в которой при свете факела золотится чистейший коньяк. В конце концов, он заслужил немного.
В бальном зале кипят самые настоящие страсти: Иштар и сама уже не рада, что вступила в схватку с Террой Салливан, но очень уж хотелось отомстить за стычку у Рога изобилия, едва не стоившую ей жизни. Но Терра оказалась проворной: почувствовала, что соперница готова напасть, уклонилась, отбежала да еще выстрелила из лука — да, в природном чутье ей не занимать… Но и Иштар не лыком шитая: небольшая хитрость, вовремя поставленная подножка, и вот уже Терра распласталась на паркете и держит на вытянутой руке напряженную кисть Иштар с зажатым в ней ножом, не позволяя сделать роковой удар. Взгляд у Терры жесткий, убийственный — от такого у кого послабее кровь в жилах стыла бы, но только не у Иштар Пибоди: Терру она не боится, хотя та больно выкручивает ей руку. Долго ли они обе протянут?..
Иштар кажется, она вот-вот переиграет соперницу: та ослабила хватку, и сейчас можно сделать рывок и… Нет, Терра лишь разыграла невнимательность, чтобы скинуть с себя Иштар: соперница крупнее и сильнее нее… Но Пибоди не намерена сдаваться — хватает Терру за ногу, чтобы не уползла, и упрямо метит ножом… Ей удается процарапать одежду на бедре противницы и оставить довольно длинный порез под тканью брюк, как вдруг кто-то хватает ее за шиворот, как котенка отшвырнув в сторону. Больно ударившись головой о стену, Иштар потирает шишку и видит здоровяка Маркуса.
— Ты в порядке? — взволнованно спрашивает он, и Терра кивает в ответ. Маркус помогает ей подняться и уводит прочь — Иштар шипит от злости, тягаться с Маркусом сейчас было бы самоубийством. И она, закрыв глаза и стиснув зубы, запускает ладони в меховой воротник, подарок стилиста. Пушистый лисий хвост успокаивает — Айсис как никто другой знала, что подарить своей подопечной в комплекте с новой формой, и Иштар вдыхает полной грудью, готовая расплакаться от обиды и отчаяния.
Кажется, она осталась одна здесь, в торжественном зале. Кислый запах рассованных всюду букетов сводит с ума не хуже одиночества, и она вдруг вспоминает, что била пушка. Уже дважды за сегодня — сперва утром, и вот теперь… На балу. И обе эти смерти были для Иштар самыми тяжелыми на Играх. Сперва, увидев пятерых своих соперников, явившихся на пир по приглашению распорядителей, она почувствовала, как сердце испуганно и обреченно ухнуло вниз: среди них не было Тима; погиб. И горечь от этой мысли переполнила ее нутро: они столько прошли бок о бок, что Тимиса стало до ужаса жаль, хотя с самого начала Иштар собиралась убить его. Сама. Но сперва она не смогла, а теперь его смерть мучит ее — кажется, этот парень научил Иштар по-настоящему ценить дружбу и… преданную любовь. Она не испытывала взаимности, но Тимис безоговорочно любил её, с этим нельзя поспорить, как ни пытайся. Бедняга. А потом еще Ром — его тело, бесчувственное, распласталось у одного из выходов, и Иштар, проглотив вставший в горле ком, подходит ближе, присаживаясь и безотчетно проводя рукой по ежику русых волос. Ром был ее другом, боевым товарищем, хотя они и отказались от союза сразу же. Что ж, она с самого начала знала, что один должен умереть, и Иштар уж точно не хотела оказаться на этом месте. У нее еще есть шанс победить, и с каждым днем он становится все выше, так что… Если она еще вернется в Третий, непременно передаст возлюбленной Рома, как та была ему дорога.
Находиться рядом с покойником — гнетущее ощущение, и, бросив на Рома последний сочувственный взгляд — арена сделала ее сентиментальной, — Иштар отходит в сторону, к столу. На белом фарфоровом блюде рядом с графином, наполненным водой, еще лежит конверт из плотной бумаги, подписанный ее именем — Иштар берет его вмиг ослабевшими пальцами и подносит к губам. Скорее всего, он от мамы — кто еще мог бы ей написать?.. Иштар очень скучала по маме, так, что временами хотелось плакать. Но никто не увидит ее слабости, и потому, шепнув, что все будет хорошо, она убирает письмо в карман: здесь не место, чтобы читать его.
Помявшись немного на месте, Иштар наливает себе воды из графина: распорядители так старались, организуя «бал» по всем правилами, что было бы невежливо не уважить их, так ничего и не отведав на пиру. Тем более, Иштар так давно не ела нормальной еды… И она распихивает по карманам персики из глубокой чаши — рюкзачок был спрятан в укромном месте, чтобы не мешался во время битвы, — и набирает в руки эклеров. Потом, подумав, откладывает их в сторону: ведь можно перекусить прямо здесь — рябчики, покрытые золотистой корочкой, выглядят так аппетитно, что удержаться нет сил. Быть может, Иштар Пибоди слишком слаба духом, но раз ей предлагают угощение, то почему она должна отказываться? Мясо, хорошо пропечённое, просто тает во рту, не в пример тому, что удавалось приготовить им с Тимом на костре, и медовый соус как нельзя кстати. На десерт — несладкое пирожное со спелой вишней, а вот эклеры, пожалуй, она действительно возьмёт с собой. И немного мяса, нарезанного ломтиками — прямо на блюде, так проще унести, и можно положить туда и рябчика.
Когда Иштар наконец покидает бальный зал, ей кажется, она похожа на безмолвную официантку из Капитолия, но даже теперь она старается сохранить достоинство. Она не сделала ничего зазорного, она имеет на это полное право.
В заброшенном замке легко найти укрытие: теперь, когда у Иштар есть пища, она не зависит от леса и попыток охотиться или разбирать, какие ягоды съедобны, а какие нет. Рюкзак ее припрятан в одной из соседних бальным залом комнат, в ящике с проеденными молью тканями, и Иштар чуть слышно крадется к нужной двери: нет ли врага?.. Но в комнате тихо, и она, осторожничая, заходит внутрь. Навряд ли сегодня случится что-то еще.
========== Интермедия ==========
Селия Доджсон сжала ладони в кулаки, подаваясь вперёд — ну вот же, сейчас… Острые ноготочки больно впивались в кожу, губы дрожали от волнения, и Селия готова была оказаться по ту сторону экрана, будь это возможно — что угодно ради того, чтобы её фаворит пережил эту схватку. Но прошло несколько секунд, и Ром Гаррисон пал замертво под грохот пушки, а у Селии похолодели руки и ком встал в горле. Она так и сидела, побелевшая, перед экраном, пока за спиной не послышался цокот каблуков и спокойный, ровный голос матери:
— Ну что там? Ещё не закончилось? Нам пора выходить, Стэнли ждут.
— Он умер, мам, — сдавленным голосом проговорила Селия, чувствуя, как слёзы подкатывают к глазам.
— Кто умер?
— Да Ром же! Ты совсем меня не слушаешь, мам!..
Катарина Доджсон вздохнула и присела на диван рядом с дочерью.
— Пойми, девочка моя, — ободряюще начала она, приобнимая Селию за плечи, — трибуты на Голодных Играх… К ним не стоит привязываться. Даже если они побеждают, они никогда не принадлежат тебе полноправно. Как бы ты этого ни хотела. У них есть свои семьи, своя жизнь в их дистрикте…
— Разве она лучше, чем здесь, в Капитолии? — шмыгнула носом Селия.
— Я не знаю. Но там их близкие. У твоего Рома, например, осталась дома любимая девушка: разве он променял бы ее на тебя, хотя бы ты и была самой красивой девушкой в мире?
— Думаешь, ей сейчас так же плохо?..
— Думаю, даже хуже.
— Жаль ее немного… Но Ром такой умный и сильный! Я так надеялась, что он победит… Мам, а ты когда-нибудь влюблялась в участников Голодных Игр?
— О, много раз! Впервые это случилось, когда я была на пару лет постарше тебя: мне только-только исполнилось шестнадцать, шел седьмой сезон Игр, и от Восьмого дистрикта выступал такой красивый мальчик!.. Он был очень ловким, но все равно погиб ближе к финалу — о, как я рыдала тогда!..
— И как ты справилась с этим?
— Не помню… Само как-то забылось. Игры закончились, все внимание переключилось на победителя — интервью, потом его тур… А там и новый сезон не за горами. Потом в моей жизни было еще с десяток таких мальчиков: в какой-то год я сходила с ума сразу по четверым… Один из них даже победил потом.