Диаманд, глубоко и шумно вдохнув, отстраняется от мертвого уже тела и утирает пот с лица. Лучше бы не делал этого — теперь его лоб в крови, собственной или Терры — уже не так важно, но с минуту Уиндем сидит на земле, осознавая собственную победу. Затем косится на обрубленное древко стрелы, торчащей у него в боку, и со стоном хмурит лицо: очевидно, не знает, как лучше поступить. Вынимать наконечник самостоятельно — опасно, он не может знать, насколько глубоко Терра задела мягкие ткани, и может спровоцировать сильную кровопотерю. И Диаманд решает ничего с этим не делать — лишь разрывает одежду вокруг, еще немного обрубает древко, чтобы снаружи оставалось сантиметров пять, и оборачивает его край бинтом. Это сгладит расщепленные края и предотвратит полное проникновение стрелы под кожу. Края рваной раны заливает антисептиком, таким же образом дезинфицирует плечо и все ранения, нанесенные Террой, и выпивает пару таблеток. А затем поднимается на ноги и движется дальше.
Капитолий замирает в ожидании: на арене осталось трое соперников, и все они находятся примерно на равном расстоянии друг от друга. Чьей схватки ожидать в дальнейшем? Сойдется ли раненый Диаманд с воинственной Орой, или та в ближайшее время ввяжется в схватку с Иштар? Или в финальной битве сойдутся все трое? Лисса Голдман прикрывает глаза: осталось совсем немного.
========== XXXVI ==========
Чем ближе финал, тем спокойнее становится Оре: она, тощая девчонка, в которую едва ли кто верил, пережила уже двадцать одного трибута, среди которых были крупные и сильные девушки и парни, пережила почти всех профи… Или всех? Как знать, может, это последний из них, лощёный Первый, сложил голову минуту назад? Каждая смерть, каждый новый пушечный выстрел увеличивает шансы Оры Борегард из Дистрикта-8 на победу в Квартальной Бойне. Осталось всего два: наверное, ей стоит бояться, ведь столкновение с соперниками неизбежно, но отчего-то это не беспокоит Ору. Зная, что врагов становится меньше, она испытывает лишь облегчение.
Осталось совсем немного.
Арена тиха этим поздним утром, но Ора знает: чувство безопасности обманчиво, и там, за этой махиной, словно кукловоды за гигантской ширмой, прячутся распорядители и дергают за ниточки, чтобы она, Ора, шла в нужном им направлении — туда, где ее ждет соперник. Она понимает это, когда ловит себя на мысли: среди разбитых развалин, среди нагромождений разрозненных кусков гранита и привалившихся друг к другу мраморных колонн есть тропа, по которой так просто идти, не перелезая через полуразрушенные стены, не поднимаясь по лестницам, ведущим в никуда, и не рискуя переломать все ноги, пробираясь мимо груд кирпича. Было ли здесь прежде так много останков чьей-то якобы прошлой жизни? Едва ли: это распорядители вытоптали для трибутов дорожку, которая приведет их к финальной битве.
В горле клокочет: все чувства скрутились в тугой клубок, готовый вот-вот вспыхнуть пурпуром. Ярость, отчаяние, решимость, страх — Ора Борегард чувствует себя оголенным проводом: тронешь — убьет. И когда она видит вдалеке женский силуэт с хвостом драной кошки на плечах, на ее губах появляется кривая усмешка: от столь ироничного сравнения становится горько, ведь навстречу ей идет эта Иштар, девица из Третьего. С такими, как она, о проводах стоит шутить поосторожнее.
Иштар самодовольна, как всегда — на ее губах играет легкая ухмылочка, а дурацкий меховой воротник стоит столько, что Ора, продав его, могла бы сытно питаться не один, не два и даже не три месяца, и ей нет дела до того, что это подачка Капитолия и лилово-красный платок, который она получила перед пиром, стоит ничуть не меньше. У Иштар с мехом особые взаимоотношения, это было ясно с самого начала. А еще у Иштар особые отношения с хитроумными изобретениями. Ора хмурится. В ее руках ничего лишнего: ножичек да кастет на пальцах. По карманам распиханы подручные материалы, которые она также сможет использовать в качестве оружия: ножницы, не раз сослужившие ей неплохую службу, остро отточенная палочка и крышка от консервной банки. Пестрый нарядный шарф давно уже где-то в пыли — бесполезный, пусть и красивый, кусок ткани лишь помешает бороться. Ора легка и собранна, она — упругая пружина, и она, сжав зубы, бежит наперерез сопернице, готовая атаковать со всей яростью, накопившейся в ней за последние недели.
Точнейший расчёт: в самый последний момент она резко уходит вниз и бросается Иштар под ноги. Слышится визг: в ход идут портновские ножницы, длинные лезвия которых насквозь проходят кожу Иштаровых сапог — Ора не собирается щадить соперницу, а ноги всегда уязвимы. Она хотела бы проткнуть ступню Иштар насквозь, но то ли силы не хватило, то ли остроты лезвий, то ли удар пришелся по кости… В общем, Иштар так истошно кричала скорее от неожиданности, нежели от боли. Не дав ей опомниться, Ора выдергивает ножницы — пригодятся — и едва успевает увернуться от наклонившейся противницы. Малейшее промедление обернулось бы для нее катастрофой: нож в руках Иштар подозрительно бликует на солнце — кажется, там не просто остро отточенное лезвие. Проверять, впрочем, желания нет, и Ора быстро соображает, как подступиться к сопернице: у той поверх кафтана надета кольчуга из тонких звеньев, а любые металлы в руках Третьей вызывают подозрения. Но предплечья и кисти у Иштар ничем не защищены, и Ора хватается за них, заламывает за спину, выкручивает со всем отчаянием. В ход идет нож — плотная униформа рвется, рукава обагряются кровью, и уже не разобрать, где крик соперницы, а где — свой собственный: такая, как Иштар, не станет молча и безропотно сносить побои. Ее глаза лихорадочно блестят, и когда она хватается за косу Оры, в пылу битвы выбившуюся из-под воротника, та успевает подумать, что надо было обрезать ее к черту. Иштар тянет за волосы, заставляя Ору запрокинуть голову — больно, и Борегард чувствует, что начинает задыхаться. Из горла вырывается хрип, но нечеловеческими усилиями Ора толкает соперницу, вставшую у нее за спиной, пока та не полоснула ее ножом по шее. И тут же морщится от боли: случайно коснулась тонкой кольчужки. Все-таки Иштар провела по ней электрический ток, и хотя заряд не смертельный, прочные звенья «кусаются» весьма ощутимо. Этого может оказаться достаточно, чтобы в какой-то миг выбить Ору из строя — здесь важно не потерять бдительность.
Иштар поджимает губы: Ора вертится, словно волчок, жалит ее своим оружием, норовит причинить боль… Иштар умудряется схватить ее за горло, но та ловко выбивает кинжал у нее из руки, оставляя безоружной: что же, остается попробовать придушить эту бестию… Секунда, и боль застилает глаза, пальцы, сдавливающие шею Борегард, разжимаются… Иштар осторожно проводит языком по нижней челюсти и не досчитывается одного зуба: у Оры бешеной силы удар — выбила ей клык локтем. Сплюнув кровь вместе с зубом, Иштар яростно наваливается на соперницу — хочется выть от боли, и она вымещает это чувство, вцепившись мерзавке в растрепавшиеся волосы, придавив ее грудью к земле… Недаром она столько работала над устройством своей кольчуги. Слабый электрический ток — детский лепет. Под металлическими чешуйками скрываются острые булавки, пропитанные ядом тех самых ягод, что показал ей Тимис. Он сказал, при попадании их сока в кровь смерть может наступить мгновенно — что ж, пора проверить это. Прижавшись к царапающейся Оре всем телом, крепко держа ее руку с ножом, Иштар активирует механизм — главное, чтобы иголки прошли одежду насквозь… Внезапно Ора делает быстрое движение свободной рукой и подносит к шее Иштар заточку — вот-вот проткнет, и тогда все будет без толку… Все решат секунды. Иштар отчаянно втягивает шею, отводит ее назад, а грудью сильнее наваливается на противницу: кто быстрее?.. И рука Оры внезапно дрожит, хватка ослабевает… Пушечный выстрел решает ее судьбу.
Иштар обессиленно падает на тело недавней соперницы. Вот теперь ей по-настоящему страшно, без обиняков, и нет сил юлить и держать лицо. Она убила человека. Когда эта мысль окончательно закрепляется в ее голове, Иштар вздрагивает: под ней — труп, кровавые пятнышки расползаются по одежде, и Иштар прикована к мёртвому телу ядовитыми шипами: они словно слились в одно целое. От отвращения лицо ее перекашивается, и на глазах выступают слезы: хочется отмыться, избавиться от обузы, хочется домой. Когда это все закончится?