Всхлипывая, Иштар пытается подняться, упираясь ладонями в землю. Длинные иглы так прочно вошли под кожу Оры, что теперь с трудом удается вытянуть их обратно, да так, чтобы самой не пораниться. На это уходит минут десять, не меньше — а потом Иштар с отвращением отстегивает смертоносную кольчугу дрожащими пальцами: второй раз пустить ее в ход она не сможет, механизм восстанавливать слишком долго, а последний выживший трибут наверняка где-то рядом. Против него она сможет использовать длинный метательный дротик, запрятанный в груде обломков неподалеку. На подгибающихся ногах Иштар подходит к ней и легко нащупывает среди камней легкое древко: оно короче, чем могло бы быть у копья, но все равно достаточно длинное для того, чтобы не позволить сопернику приблизиться и нанести роковой удар. Иштар не уверена, сможет ли атаковать им, но у нее есть нож на всякий случай: и по его лезвию, и по металлическому наконечнику дротика проведен электрический ток — небольшая фора. Она будет как нельзя кстати, когда Иштар столкнется лицом к лицу с последним выжившим: кто это, Десятая или Первый? Слабая, безэмоциональная мысль — лучше бы Десятая, с девчонкой сразиться проще, да они еще поцапались в самый первый день на арене…
Ей совсем не хочется больше биться насмерть. Цель — все еще победа, и она не позволит себе дать слабину, но силы уже на исходе, и все, чего хочет Иштар, — поскорее оказаться в безопасности. Дома. Руки трясутся, и Ору, конечно, не жаль, но видеть смерть — страшно. Еще страшнее — осуществлять смертный приговор. Но Иштар помнит, какой она попала в Капитолий, какой ее запомнили зрители — целеустремленной, сильной, стальной… Последний рывок — и она оправдает их надежды. Надежды своих спонсоров. Надежду своей матери на то, что ее дочь вернется живой.
Древко дротика чуть оттягивает руку, и Иштар крепче сжимает пальцы — так, что ногти выпиваются в ладонь, — лишь бы не выронить оружие. Идет медленно, стараясь прочувствовать каждый свой шаг, ощущая сухую землю под ногами. Силуэт соперника видит издалека — мужской силуэт, а значит, против нее будет сражаться Диаманд Уиндем — профи из Дистрикта-1. Он ступает тяжеловато, не то что прежде — кажется, чуть хромает, но явно старается не подавать виду. Иштар тоже старается: Ора не оставила глубоких ран на ее теле, но те, что все же бороздят ее кожу, ноют невыносимо, и тело ломит от борьбы и усталости, для которой сейчас не время. Пора мобилизовать все силы.
Они с Диамандом сближаются медленно: оба понимают, что спешить им некуда. Уиндем хмурится и щурит глаза, и кажется, финальная схватка для него — неизбежная, неприятная обязанность: никакой ярости во взгляде, никакой жажды победы любой ценой. В руках — длинный меч, чуть покороче дротика в ладони Иштар. Иштар напряжена до предела: малейшее движение соперника, и она тут же встрепенется, уклоняясь от удара — но атаковать первой пока не решается. Да, Диаманд пострадал во время предыдущей схватки, но и Иштар досталось — а он, между тем, профи, ему не привыкать к схваткам…
Она попробует пережить его.
Жадные псы из столицы уже наверняка прилипли к экранам, алкая зрелища — пока дистрикт-3 ждет лишнюю краюху хлеба, если Иштар победит.
Ее не слишком заботят надежды земляков — да, дополнительный паек за победу родного дистрикта спасет кому-то жизнь, но какое до этого дела той, которую они презирают? Которую отправили на арену под вуалью грязных слухов, позабыв о том, что она живой человек, такой же, как они все? Это будет ее маленькая месть.
Иштар перехватывает свой дротик наподобие шеста, пригибается, уклоняясь от меча Диаманда: иначе — голова с плеч единым ударом, — и делает первый выпад. Мимо и снова — мимо, Уиндем уходит от ее атак играючи, даже не используя щит, но за третьим разом Иштар удается его уколоть. Диаманд вздрагивает — по телу проходит разряд, но его силы не хватает, чтобы всерьез навредить: профи так легко не сдаются. Он роняет щит — а может, отбрасывает намеренно, — но, кажется, это лишь придаёт ему решительности — тот случай, когда у трибута из Первого дистрикта слишком холодный рассудок: много думает, вместо того чтобы действовать. Это может сыграть против него.
Если он не перерубит древко её дротика пополам.
Иштар отчаянно сопротивляется, и время замирает: есть только они двое, насекомые, застрявшие в капельке липкой смолы, и её не разорвать мечом, не пробить острым наконечником копья. Можно только убить, и тогда в кусочке янтаря вас будет двое: ты и тот, кого ты убил накануне своей победы. И все другие — вокруг вас. Но Иштар будет думать об этом после, а пока она бьется из последних сил: меч Диаманда сшибает ее с ног, она падает, чувствует болезненный холодок у своего лица, вновь поднимается на ноги, делает яростный выпад: пробита брешь в теле соперника; кажется, она его ранила. Эта маленькая победа придаёт сил, как вдруг Иштар понимает, что глаза застилает, щиплет горячее — пот? Но нет, мутно-багровые пятна — это наверняка кровь, стекающая со лба из раны. Эта мысль мешает сосредоточиться, пульсирует в висках, и в ушах что-то гудит, да еще несколько новых ударов меча ощутимо ранят ее. Иштар, напуганная тем, что это конец, делает яростный выпад, бьет Уиндема в грудь изо всех сил, вложив всю свою жажду жизни, и соперник падает на спину, не удержав равновесие. При падении хватается обеими руками за древко, слышится хруст, и Иштар остаётся почти безоружной: палка переламывается на части.
Внутри все сворачивается комком. Иштар наваливается на упавшего Уиндема, чтобы тот не мог подняться, и смотрит прямо в глаза, голубовато-серые, стальные. И не может прочитать, что в них, а под ее ладонью, которой она упирается Диаманду в грудь, растекается теплое кровавое пятно: ранила, и ранила крепко, и неважно, что сама уже без сил. Теперь она достаточно близко, и у нее есть нож: нужно бить в самое сердце, чтобы наверняка. Как их учил инструктор в Тренировочном центре.
Она делает удар кинжалом изо всех сил, лицо Диаманда искривляется в гримасе, и лезвие входит во что-то мягкое по самую рукоять. Иштар жмурится и ждет пушку, но ту не дают, и она понимает, что крови в месте удара нет. И ее парализует от страха, и в тот самый миг, когда она пытается отпрянуть, ее руки сжимает железная хватка. Уиндем вмиг опрокидывает девушку навзничь; мгновение — и в груди Иштар разгорается жар и лопается что-то хрупкое. Глаза застилает пеленой.
Гремит пушка, и Диаманд Уиндем с трудом поднимается на ноги. Встречайте победителя первой в истории Панема Квартальной Бойни. Рукоплещите.
Вздохнув, он отряхивает колени и смотрит на тело убитой. Его всего трясет: девчонка билась так отчаянно, что могла бы победить. Если бы, например, попыталась перерезать сонную артерию — но Диаманд просчитал верно: станет метить в сердце, совершенно не зная о том, что под кафтаном соперник прячет мягкую книгу в бумажной обложке. Теперь ее только выбросить — вся изорвана, но «Замок» спас ему жизнь. Правда, если бы не он, Диаманд и не позволил бы Иштар оказаться так близко — а эта маленькая хитрость заставила ее потерять бдительность. Что ж, теперь пора чествовать победителя? Его имя звучит над ареной подобно громовому раскату, вот только Уиндем совсем не рад и полностью разбит. Ему бы увидеть друзей, которые помогут забыть о пережитом, но пока с неба спускается серый планолет. Оказавшись внутри, Диаманд получает укол снотворного, и мир теряет звуки и краски.
========== Эпилог ==========
Грация беспечно кокетничает с Победителем, приоткрывая колено, обтянутое полупрозрачным розовым чулком. Юбки из органзы, розовой в золотой отлив, мерцают в свете софитов, перекликаясь тоном с шелковым платком, спрятанным в нагрудном кармане Диаманда. Стилисты постарались над его образом: черная рубашка с высоким воротом, черные брюки и лицо, выкрашенное золотой и черной мерцающей краской, острое, точеное, выражающее холодное смирение. Золотые подтеки по щекам — следы слез, скорби по павшим трибутам: Диаманд явно недоволен такими излишествами, но ему чертовски идет. Он все еще золотой мальчик, и золото на поверку оказалось действительно высшей пробы — так это преподносят в столице, да и во всем Панеме.
— Рад ли я, что победил? Скажем так, мои ожидания оправдались — я не зря работал столько времени. Но сильных эмоций я не испытываю. Грация, представь, ты знаешь, что какой-то парень позовет тебя в ресторан — скажем, его друг проболтался или ты сама догадалась… И в тот момент, когда он приглашает, ты не чувствуешь восторга и удивления: ты знала об этом заранее, и ситуация просто повернулась так, как ты рассчитывала, — спокойно говорит Диаманд, но по изгибу его губ видно: ему не нравится происходящее.