— Шах, спаси меня.
Не спас.
Жданов не заметил, как кто-то молча опустился рядом, и только через несколько минут осознал, что рядом есть еще человек.
— Юр, — почти шепотом, чтобы никто больше не слышал, произнес Коровин. — Нужно дальше жить, нужно идти вперед. Мы все знали, на что подписываемся, это Свалка, наша жизнь вообще ничего не стоит, мы пришли сюда, чтобы умереть.
Шах, услышав свое настоящее имя, вздрогнул.
— Иди на хер, психолог доморощенный, — тихо ответил Жданов. — Я обещал защитить, и не справился, и даже отомстить за нее не могу.
Он уже знал, что Гипер погиб. Когда он со жатым кулаками и стиснутыми зубами вышел из платформы, это было первое, что сказал ему Таран. И даже показал именную винтовку, которую Юра мгновенно узнал. В этот момент ему стало все равно — форпост, отряд, поход… Из него словно выкачали все чувства, кроме одного — вины.
Несколько минут они сидели молча.
— Шах, — снова позвал его Як, — пойдем, помянем ее, ребята уже собрались в модуле. И Акме просила передать, что ей нужно будет осмотреть тебя. И вообще, неплохо было бы ей предоставить возможность снимать с тебя броню, а то вдруг подстрелят, а тут контролек нет, а без Системы ее хрен снимешь.
— Хорошо, — равнодушно ответил Жданов и поднялся. — Пойдем, не стоит заставлять остальных ждать.
Як встал и, осуждающе покачав головой, пошел следом за удаляющимся другом. Смерть Искры сильно ударила по его товарищу, и пройдет не один день прежде, чем капитан милиции Юрий Жданов вернется. Похоже, Таран прав, придется временно отстранить Шаха от командования. В таком состоянии он не сможет вести отряд.
С появлением командира разговоры смолки, весь отряд собрался за столом, не было только Терма и волка, они снаружи несли караул.
Юра окинул всех равнодушным пустым взглядом, занял один из свободных стульев. Еще один продукт нанотехнологий — трансформируемая мебель. Из небольшого кубика можно было получить стул, стол или кровать. Очень удобно.
Шах взял бутылку гарши, налил полный стакан и залпом выпил, никого не дожидаясь. Собравшиеся отнеслись к подобному с пониманием.
— Шах, хватит терзаться, — положив руку на плечо командира, произнес Тевтон. — Нам всем жалко Диару, но ее больше нет. Так вышло.
— Это моя вина, я совершил ошибку, — сбросив руку приятеля, ответил Жданов. — Если бы мы двинулись дальше сразу, она была бы жива.
— Возможно, — согласился Токарь, — но мы ведь не на шашлыки выбрались, вокруг не пригородный лес, все мы ходим под смертью, не сейчас, так в другом бою. Только за сегодня мы четырежды вступали в бой. Не казни себя, Тевтон прав, так вышло. Ты должен собраться и взять себя в руки. Нам нужен командир, лидер.
Остальные согласно закивали.
— Да пошел ты вместе с этой гребанной Системой, отрядом и походом! И если не хочешь, чтобы тебе в табло прилетело, не тронь меня.
И забрав бутылку, Жданов вышел наружу. Следом вылетел Эдгар и уселся к Юре на плечо.
— Только молчи, ладно, — тихо попросил бывший капитан и, зайдя в штабной автобус, уселся за стол.
Ворон промолчал, перелетел на спинку стула напротив и уставился на напарника.
Жданов закурил, потом глотнул гарши прямо из горла. Так они сидели минут двадцать в полной тишине. Шах вспоминал забавные моменты, связанные с Диарой. Как она давилась бюджетными ужинами, стараясь не дать понять остальным, что это обычная для нее еда. Как впервые оказалась в его постели. Как смеялась над земными анекдотами, хотя и не все понимала. Как-то совсем незаметно она стала важна для него, а ведь прошло всего лишь чуть больше месяца. И вот ее нет. И это только его вина, гребанная привычка к хомячеству. Утащить как можно больше, и этот металлолом на пару сотен тысяч стоил ей жизни. А ведь он даже не был нужен, он ошибся, он виноват в ее гибели.
Жданов вышел на улицу и подошел к краю купола, после чего активировал ночное зрение, до фонтана отсюда метров двадцать, могила была видна отчетливо. Ребята постарались, они притащили то ли камень, то ли кусок пластика, похожий на него, на котором написали: «Искра — Диара Дарнен. Нет судьбы». Жданов на это хмыкнул, похоже, эпитафию писал Кузнец, тот еще фанат фильмов про Терминатора. Сделав глоток из бутылки, Юра посмотрел на винтовку. Ее винтовку, доставшуюся Шаху трофеем с мясника, исковеркали так, что даже распоследний мародер на нее не позарится, теперь она торчала из-за памятника, воткнутая стволом в землю.
— Это больно, — раздался за спиной голос Акме, лекарка подошла и встала рядом. — Но это пройдет. Я никогда не рассказывала о первых моих днях тут? Я угодила сюда с мужем. Мы нарвались на «таблетку», на обычную сраную «таблетку». Он получил очередь в живот. Мне удалось затащить его в один из домов. Я действительно любила его. Он умирал очень долго, его голова лежала на моих коленях, он страдал, но за те четыре часа не произнес ни звука. А я страдала от того, что любимый мне человек умирает, а я не могу помочь.