Я осмысливал это и вдруг услышал шум и, обернувшись, увидел Бенджамина Черча — с пистолетом, который он наставил на меня двумя руками.
— Привет, Хэйтем, — прохрипел он и нажал курок.
Он был неглуп. Я знал это. Потому-то он и выстрелил сразу, чтобы уложить меня наверняка, пользуясь внезапностью нападения; и даже целился он не строго по центру, а чуть-чуть вправо, потому что я правша и, естественно, уклоняться буду в правую сторону. Но и я тоже все понял, потому что учил его именно я. И его выстрел пришелся в корабельный корпус, потому что я уклонился, но не вправо, а влево, сделал перекат и встал на ноги и набросился на него, а он даже не успел выхватить шпагу. Я вырвал у него пистолет вместе с клочком рубашки и швырнул в сторону.
— У нас была мечта, Бенджамин, — прорычал я ему в лицо. — Мечта, которую ты попытался погубить. И вот за это, мой дорогой бывший друг, ты заплатишь сполна.
Я бил его. Коленом в пах — и он согнулся в три погибели, задыхаясь от боли; кулаком в живот и в челюсть — и два его окровавленных зуба запрыгали по полу.
Я дал ему упасть, и он упал туда, где уже было изрядно сыро, и лицо его покрылось брызгами от прибывавшей забортной воды. Корабль кренился, но мне теперь было все равно. Бенджамин попытался подняться на четвереньки, но я повалил его ударом сапога и пинал до тех пор, пока он не начал задыхаться.
Я схватил конец троса, поднял Бенджмаина на ноги и быстро примотал к бочке.
Голова у него поникла, на деревянный настил медленно, тягучими нитями, спускались кровь, слюни и сопли. Я встал рядом, взял его за волосы и заглянул ему в глаза, а потом врезал ему кулаком по морде и услышал, как хрястнула у него переносица, и я отступил назад, отряхивая кровь с пальцев.
— Хватит! — крикнул у меня за спиной Коннор.
Я обернулся. Он переводил взгляд с меня на Бенджамина, и ему было противно.
— У нас здесь другие цели, — сказал он.
Я покачал головой.
— Но, похоже, что разные.
Но Коннор, ступая по воде, которой набралось уже по щиколотку, протиснулся мимо меня к Бенджамину. У Бенджамина в заплывших от кровоподтеков глазах была ненависть.
— Где украденный тобой груз? — требовательно спросил Коннор.
Бенджамин в ответ плюнул.
— Да пошел ты.
И вдруг, невероятно, но он запел: «Правь, Британия!»
Я шагнул к нему.
— Заткнись, Черч.
Его это не остановило. Он продолжал горланить.
— Коннор, — сказал я, — спрашивай, что тебе нужно, и давай закончим с этим.
Коннор взвел клинок и поднес его к горлу Бенджамина.
— Еще раз, — сказал Коннор. — Куда ты дел груз?
Бенджамин глянул на него и моргнул. На мгновение мне показалось, что он начнет оскорблять Коннора и плеваться, но вместо этого он заговорил:
— Он там, на острове, ждет отправки. Но у тебя нет на него прав. Он не твой.
— Да, не мой, — сказал Коннор. — Этот груз предназначен людям, которые думают не только о себе, которые сражаются и умирают за то, чтобы избавить мир от вашей тирании.
Бенджамин грустно улыбнулся.
— Не те ли это люди, что стреляют из мушкетов, сделанных из английской стали? И перевязывают раны корпией, возделанной руками англичан? Неплохо устроились: мы работаем — они пожинают плоды.
— Ты выкручиваешься, чтобы оправдать свои преступления. Словно это ты невинный агнец, а они воры, — возразил Коннор.
— Смотря как на это смотреть. Нельзя прожить жизнь праведно и честно, не навредив никому. Думаешь, у Короны нет повода? Нет права считать себя обманутой? И ты знаешь это лучше других, раз уж борешься с тамплиерами — они ведь тоже мнят себя справедливыми. Вспомни об этом, когда будешь кричать, что действуешь ради общего блага. Твои враги не согласятся с этим — и не без причины.
— Слова твои, может быть, искренние, — прошептал Коннор, — но это не делает их правдой.
И прикончил его.
— Ты молодец, — сказал я, когда подбородок Бенджамина склонился к груди, а его
кровь смешалась с водой, которая все продолжала прибывать. — Для нас обоих его смерть
— благо. Пойдем. Я ведь нужен тебе, чтобы забрать с острова груз?..
16 июня 1778 года
Я не виделся с ним уже несколько месяцев, но отрицать не буду: вспоминал я его часто. И задавался вопросом: что за общее будущее может быть у нас? У меня, тамплиера — выкованного обманом, в горниле предательства, но все же тамплиера — и у него, ассасина, созданного для того, чтобы истреблять тамплиеров.