На Честерфилд-стрит было оживленно. Мы смогли остановиться только возле самого Шоколадного Дома[2], и тотчас же двери экипажа распахнулись и нам помогли быстро пересечь битком набитый проход и войти внутрь.
Даже во время этой короткой прогулки от кареты до храма шоколада я видел вокруг себя приметы Лондона: труп собаки, валявшийся в канаве, давнишнюю рвоту возле перил, цветочников, попрошаек, пьяниц и мальчишек, брызгавшихся грязью, которая, казалось, бурлила на улице.
А потом мы оказались внутри, и нас встретил запах дыма, эля, духов и, конечно, шоколада и в придачу — гомон фортепиано и громкие голоса. Над игровыми столами склонялись люди, кричавшие все до единого. Мужчины пили из огромных кружек эль; и женщины тоже. У некоторых я видел горячий шоколад и пирожные. Все, казалось, находятся в сильном возбуждении.
Я глянул на приостановившегося отца и почувствовал, что ему неуютно. На секунду я испугался, что он просто развернется и уйдет, но тут глазами со мной встретился джентльмен с высоко поднятой тростью. Моложе отца, весь какой-то сияющий, что было заметно даже издалека, он направил на нас трость. Отец с благодарственным взмахом признал его и стал пробираться с нами через комнату, протискиваясь между столами, перешагивая через собак и даже через одного или двух ребятишек, которые копошились под ногами гуляк и, вероятно, надеялись, что что-нибудь упадет с игровых столов: кусочки торта или, может быть, монетки.
Мы добрались до джентльмена с тростью. В отличие от отца, у которого волосы были небрежно и не туго перехвачены на затылке простой лентой, у джентльмена был напудренный парик с защитным шелковым чехлом на затылке и сюртук насыщеннокрасного богатого цвета. Джентльмен кивнул, здороваясь с отцом, и с театральным поклоном обратился ко мне.
— Добрый вечер, мастер Хэйтем. Примите мои поздравления и наилучшие пожелания. Не могли бы вы напомнить ваш возраст, сэр? По вашей повадке видно, что вы солидный человек. Одиннадцать? Или уже двенадцать?
Сказав так, он с искрящейся улыбкой глянул через мое плечо, а мама с отцом понимающе усмехнулись.
— Мне восемь лет, — ответил я и напыжился от гордости, а отец представил его.
Это был Реджинальд Берч, один из старших управляющих делами отца; мистер Берч сказал, что он в восторге от знакомства со мной, а потом обратился к маме и с глубоким поклоном поцеловал ей руку.
Следом он повернулся к Дженни и тоже взял ее руку, склонил голову и коснулся руки губами. Я уже знал достаточно, чтобы понять, что то, что он делает, называется ухаживание, и я глянул на отца, ожидая, что он вмешается.
Но вместо этого я увидел, что отец и мама восхищены, хотя у Дженни лицо стало каменным и оставалось таким, пока нас провожали в отдельную комнату и рассаживали, причем она и мистер Берч оказались рядом; а тем временем вокруг нас уже сновали слуги Шоколадного Дома.
Я согласился бы просидеть здесь всю ночь, объедаясь шоколадом и пирожными, которыми был уставлен весь стол. Отцу и мистеру Берчу, кажется, приглянулся эль. Поэтому в конце концов одна только мама стала настойчиво говорить, что нам пора — пока я не объелся, а они не выпили лишнего — и мы вышли наружу, на ночную улицу, которая еще больше оживилась за прошедшие часы.
На какой-то миг я растерялся от уличного шума и смрада. Дженни сморщила нос, а на лице мамы мелькнула тревога. Отец машинально подошел к нам поближе, как будто мог заслонить нас от всего этого.
Грязная рука ткнулась почти мне в лицо, и я глянул вверх и увидел нищего, молча просившего милостыню большими, жалобными глазами, которые казались светлыми на фоне его грязного лица и волос; цветочник попытался за спиной отца пролезть к Дженни и оскорблено ойкнул, когда мистер Берч тростью преградил ему путь. Меня кто-то пихнул, и я увидел двух мальчишек, которые пытались до нас дотянуться.
И вдруг мама закричала, и из толпы метнулся человек в лохмотьях, с оскаленными зубами и вытянутой рукой, и попытался сорвать с мамы ожерелье.
В следующую секунду я понял, почему отцовская трость так странно брякала: из нее появился клинок, когда отец повернулся, чтобы защитить маму. Он в мгновение ока оказался рядом с мамой, но раньше, чем достать клинок, он уже передумал, вероятно, потому что вор был безоружен, и с грохотом вдвинул клинок обратно, превратив его снова в трость, и не прерывая этого движения, крутанул ею и отшвырнул руку грабителя прочь.
Вор от боли и удивления вскрикнул и опрокинулся прямо на мистера Берча, который повалил его наземь, уселся верхом на грудь и приставил к горлу нож. У меня перехватило дыхание.
2
Шоколадный Дом Уайта или White's Chocolate House или Mrs. White's Chocolate House — популярный в Лондоне джентльменский клуб.