ой укоризны в голосе. Хотя я впервые был на стороне соседки. - Машенька, но ведь, правда, свинья. Сначала бросил тебя с двумя детьми на руках, ушёл к этой, как её... не помню, да и не важно, как эту дуру крашеную звали! А потом даже на поминки сына не явился! - Настасья, он был в другом городе. Да и никогда я не винила его за то, что он ушёл. В конце концов, и так было верхом благородства с его стороны столько лет помогать мне, ведь мы даже не были женаты. - Не были? - соседка явно была удивлена не меньше меня. Едко прищурившись, я стал внимательнее вслушиваться в речь. - А это? - она показала на кольцо. - Это? - собеседница стала немного беспокойно прокручивать его на пальце. - Он подарил мне его ещё на третьем курсе. Мы хотели пожениться, но потом поняли, что в действительности никогда друг друга не любили. Вскоре выяснилось, что я беременна, и он, как «порядочный человек», как это называется, стал помогать мне. Особенно когда узнал, что я жду двойню. Но мы знали, что брак будет лишь тяжким бременем для нас. И оставались хорошими друзьями. К сожалению, Яков так и не смог это понять. Алексей не смог объяснить, так это и продолжалось. Но вина ли Андрея, что он всё же встретил ту, которую действительно полюбил? Они женаты, у них трое детей, и он действительно счастлив. А я... Я всегда боялась, что нечто подобное может произойти, ведь Яша родился мёртвым. В этот момент я будто оглох. Голова закружилась, рот раскрылся от удивления. В непонимании я смотрел на её лицо. Видел, как тяжело ей об этом говорить. Но я должен был узнать правду. Даже если она не сможет её сказать, я должен буду забрать её силой, если нельзя будет иначе. Но, к счастью, не пришлось... Выдохнув, она продолжила. - Да, Яков родился мёртвым. Вы знаете, я - неверующий человек, но после того, что случилось тогда... Словом, я всегда была убеждена, что не я, не мои плоть и кровь дали ему жизнь, а Лёша. Роды были очень тяжёлыми и долгими, и Яков задохнулся. А Лёшенька... Он так плакал, так кричал! Словно звал его, словно пытался достучаться до запертого сознания. И когда уже ни у кого не осталось надежды, послышался ответ - крик близнеца, такой силы, что думалось, будто он прошёл все круги ада перед тем, как вернуться с того света. Он вдохнул в него жизнь. И даже я видела эту связь между ними. Будто... будто одна жизнь на двоих. И я догадывалась, что если хоть с одним из них что-либо случится - второй этого не переживёт. Но, конечно, не думала, что моя догадка окажется столь правдивой и трагичной. Связанные одной нитью... Надеюсь, что сейчас они вместе. Никогда не забуду день опознания... Как сейчас, стоит перед глазами. Она замолчала. И я понимал, что она больше не заговорит. И что у меня есть лишь один шанс. Именно сейчас и никогда более. Я понимал, на что иду и какую муку и слабость мне это принесёт. Но не мог поступить иначе, упустив последнюю надежду получить ответ. Я нежно провёл рукой у её щеки, не смея прикоснуться, из прикрытых глаз текли прозрачными ручейками слёзы. С лёгкой улыбкой я прильнул губами к ним, в стремлении забрать их с собой, но всё, что мог - это создать лёгкий ветерок, силы в котором не было достаточно даже для того, чтобы унести её грусть. Поцелуй ветра. И сына, который раскаялся. Преодолев свой страх, я вошёл в её сознание, пройдя сквозь лабиринты мыслей и стремглав переместившись к главной точке. Такое мрачное и тёмное помещение. Над столом горела яркая лампа, освещающая большой железный стол под ней, накрытый простынёй. И я прекрасно знал, что она в себе скрывала. От этого на секунду меня сковал страх, не давая сделать и шагу. В воспоминании появилась мать. О, как же она постарела за эти пять лет. И как красива была в тот миг. Но так напугана и дрожит, лицо красное от слёз, равно как и глаза. Губы поджаты, по-видимому держать себя в руках для неё сейчас неимоверно сложно. Рядом стоял человек в белом и в медицинской маске. На маленьком столике рядом лежала коробка. И сначала ей было предложено осмотреть содержимое. С опаской она взяла в руки окровавленную и разодранную чёрную водолазку, с виду такую же, какая была и на мне. Затем тёмные штаны, немного задержалась на кожаной куртке, которая тогда была довольно редким явлением. - Это его одежда, - немного сипло отозвалась Мария. Затем продолжила изучать вещи. - Браслета я не узнаю. Я помнил его. Мне подарила его одна из девушек, с которыми я встречался. Придумала такую мудреную застёжку, что даже плоскогубцами не смог снять. - Вы готовы увидеть покойного? - выдержанно, но как-то сухо спросил патологоанатом. - Да, - после небольшой паузы ответила мать. Дыхание у нас обоих застыло. Её руки прижаты к губам, зубы немного прикусывают их в нетерпении и ужасе. Мужчина же бесцеремонно подошёл к столу и откинул ткань, обнажая лицо. Конечно, если это можно было так назвать... Задняя четверть черепа практически отсутствовала, глаз не было вовсе, равно как и большей части носа, всё обезображено ушибами, впадинами и глубокими порезами. Увидеть хоть какие-либо знакомые очертания даже я не мог. Мать застыла в ошеломлении и страхе. Её губы побелели, она явно уже начинала терять сознание, но «белый принц» в последний момент подхватил её, позволяя опереться на руку. Она закрыла ладонью лицо от увиденного, пытаясь прийти в себя. А я не мог даже представить, что она испытывала. Но я никогда до этого не чувствовал себя более омерзительно. - У него... - задыхаясь, пыталась говорить мама. - У него было родимое пятно на руке. На правом запястье. Я снова замер, быстро обойдя стол вокруг и застыл в ожидании, часто выдыхая. Но мужчина не спешил: сперва удостоверился, что мать может стоять, и лишь потом приоткрыл руку, тоже жутко обезображенную и явно сломанную в трёх четырёх местах, и двумя руками перевернул её вниз тыльной стороной. Там действительно было небольшое бурое пятнышко, похожее на облако. Затаив дыхание, я засучил рукав своей водолазки... То же самое. Я так боялся, что это тоже обман, иллюзии, как и то, что я мог носить одежду, видеть себя, так и это пятно - простой спасательный круг, соломинка, за которую я уцепился всеми силами. И всё же знал, что это правда. И прошептал в смятении: - А вот и я...