тать где угодно, по крайней мере, на первых порах. Плюс, у тебя действительно был талант в музыке, и я стал бояться. - Чего? - не понимал я. - Ответственности. Ты мог работать где угодно, а мог спокойно... - он замер, усмехнувшись, подбирая слова, но я сразу понял, что он хотел сказать и кивнул, хохотнув в ответ. - Мог ведь и целыми днями играть на гитаре, хлебая свой отвратительный кофе без сахара и скитаясь по переходам с шляпой в руках. А мать... Ну не могли же мы, право, всю жизнь сидеть у неё на шее? Вот я и испугался, что могу прошляпить всю личную жизнь, получая образование и вкалывая за нас обоих. - Я бы никогда не позволил этому случиться, - его мысли на секунду показались мне даже оскорбительны. Хотя я и знал, что отчасти он прав. - И из-за этой ерунды ты... - Дай договорить, - требовательно прервал меня он, отчего я сразу притих. Лёша явно был доволен результатом. - У меня не клеилось в личной жизни, с учёбой начались проблемы, ещё и вечные споры с тобой... Да и вообще, сам знаешь, жизнь в коммуналке довольно шумная. Ты ведь тоже старался проводить время не дома. Вот и я нашёл своё убежище. Где всегда мог подумать и оторваться от мирской суеты. Покурить и поразмышлять с местными котами. - На крыше, - подытожил я. - Да. Там, - на мгновение он замер. Но, выдохнув, продолжил. - Жаль, что сейчас нельзя закурить, - усмехнулся брат своим собственным мыслям и продолжил. Никогда я не видел его таким серьёзным, как сейчас. - Я сидел на краю ограды, как и всегда. Уже темнело, был сильный ливень. Да и я обещал тебе, что вернусь к твоему приходу, ибо видел, как ты идёшь мимо. С этими мыслями я поднялся... И это было почти последним, о чём я думал. Из-за дождя и птичьего помёта на крыше было скользко, и я соскользнул, правда, в последний момент смог ухватиться за прут. Пытался подтянуться, но куртка зацепилась за что-то. Силы покидали меня. Я начал падать. В полёте пытался схватиться за что-нибудь. Цеплялся за жизнь. Но даже это меня не спасло. Скорую вызвали почти сразу. Но у меня была сломана челюсть, я не мог ничего сказать, не мог пошевелиться. И даже сам не заметил как уже... Уже умер. Он снова прервался и на этот раз замолчал. Я же обдумывал услышанное. На какое-то время промелькнула мысль, что всё это может быть ложью. Но я был уверен, что ему нет смысла лгать мне. Да и эмоции на его лице говорили сами за себя. Его рассказ - чистая правда. Значит, несчастный случай. А я - самоубийца... - Так вот, почему тебя не было там... со мной. Ты не был суицидником. - Сава, поверь, если бы я только мог... Но мне не позволили вмешиваться. Только наблюдать. За твоей болью. Я бы всё отдал, чтобы хоть как-то облегчить твои страдания в те годы. Но даже это было не в моей власти. - Конечно. Грешная душа и тому подобное, - скептически отозвался я. - Да не в этом дело, дурень, - он мягко дал мне оплеуху. - Ты должен был усвоить урок, для которого был оставлен. - И который так и не усвоил, да? - поднял бровь я. - К сожалению. - И расплатился за это другой, - гнев вперемешку с собственной виной вновь заполняли меня. - Не вмешивайся в то, чего не можешь изменить, станет только хуже, да? - тот кивнул. - Это и касалось моего «преждевременного» ухода. Но за что его? Он не заслужил такой судьбы, брат, не заслужил! - Даже сам Дьявол не стал бы использовать для такой цели человека, которого ты любишь, поверь. Вы оба - лишь личный опыт друг для друга. Необходимый урок. И в этом нет твоей вины. - Урок? - меня раздражало его безразличие и холодность. - Что же это за урок, к которому прилагается чёртова вечная жизнь и смерть в постоянных попутчиках? Лёша был явно смущён моим гневом и взволнованно прикусил губу. Но затем поднялся на ноги и с тоской ответил. - Это знает лишь он. Ты ещё поймёшь, братец, и он поймёт. Он сможет умереть. Настанет такой день. Но лишь тогда, когда получит всё, что должно. Он явно нервничал. Что же он так боится мне сказать? Но, прокрутив в голове весь наш разговор, я и сам стал догадываться, что. Время... - Ты должен уйти, да? - мой голос предательски дрогнул, хоть я и старался быть спокойным. - Сава... - он присел на колени рядом. - Я ждал тебя, сколько мог. Но я вот-вот должен родиться... И у меня больше нет времени. - И я, конечно же, не могу пойти с тобой, - во взгляде снова лишь пустота и безразличие, а он всё пытается мне снова что-то объяснить. - Ты снова бросаешь меня. Он тяжко вздохнул и опустил голову. Затем снова поднялся на ноги и подал мне руку. Нехотя, я принял помощь и встал, стараясь больше ни о чём не думать. - Мы ещё встретимся, Сава. Это не навсегда. Ты должен прожить то, что не взял. Я молчал. Но затем усмехнулся и снова посмотрел на него. Такой встревоженный и обеспокоенный. Но радостный и трепещущий от нетерпения. Я знал, что он не хочет оставлять меня. И понимал, что он, как и все, просто хочет жить. - Яков, - поправил его я. - Что ж, негодник. Теперь я - твой старший брат и буду наблюдать за тобой сверху. И только попробуй не выжать из жизни всё, что сможешь, приду и отшлёпаю на месте, хоть с телом, хоть без него, и не важно, узнаешь ты меня или нет. - Буду иметь в виду, - Лёша смеялся и держал меня за руку. Повисла неловкая пауза. - Что ж... пора. Я буду скучать, брат. - Я тоже. - Увидимся на той стороне. Я крепко обнял его, пытаясь запомнить каждой клеточкой. Из глаз покатилась скупая слеза и упала ему на плечо. Его охватывало какое-то яркое свечение. Постепенно, растворяясь на множество маленьких светлячков, он испарялся. Повернувшись ко мне спиной, он стал медленно удаляться в неизведанное. - Эй, - окрикнул его со спины я, - и не смей больше возвращаться целомудренным. Жду приглашения на свадьбу. Он что-то ответил, но ветер стёр слова. Растворился на сотни лучей и зажёгся в ночном небе новой звездой. Новой жизнью... Прости, похоже, я немного увлёкся. Столько лет молчания вымотали меня и полностью опустошили. Даже не знаю толком, почему рассказал всё это именно тебе. Да-да, ты, я ведь именно к тебе обращаюсь, мой молчаливый друг. Прости, что не называю по имени, в конце концов, ты мне так и не представился. Хочется верить, что ты не мёртв. Что ты жив и дышишь. Признаться, подчас твой взгляд на меня был нестерпимо пристальным. Не волнуйся. Я не буду кричать тебе в ухо, что «жизнь коротка». Всё равно ты поймёшь это только после смерти. Правда мне так не казалось. Я прожил всё, что должен был, так или иначе, получил весь опыт, какой нужен был. Это даже забавно, не находишь? Всю жизнь строить планы, думать, что тебе хоть что-то подвластно. Но уже после смерти осознавать, что всё это время ты ровненько шёл по чьему-то заранее построенному маршруту. Нет, нам ничто не подвластно в этой жизни. Потому, что нельзя изменить то, что придумал для себя сам. Если бы я и хотел тебе что-нибудь сказать, так только чтобы ты помнил, кто ты есть и чего стоишь. Это единственное знание, которое тебе понадобится, и которое никто не в силах у тебя отнять, кроме тебя самого. И если ты это знаешь - ты силён. А пока ты силён - сможешь выдержать что угодно. Занятно, моей душе никогда не было покоя. Но сейчас... Сейчас я абсолютно расслаблен. Да, я узнал всё, что должен был, и ухожу. Не знаю, куда, но... я надеюсь, что он тоже поймёт и освободится. Иначе этот свет или покой, или что там будет, для меня не лучше жара преисподней. Который я и прошёл, пока искал себя самого. А знаешь, далеко не многие могли слышать меня. А тех, кто мог выслушать, ещё меньше. Поэтому, поздравляю. Ты из тех людей, кто обладает даром слышать. Не растрачивай его понапрасну. В мире столько жизней, чьи судьбы в твоих руках, которые ещё можно спасти, как сейчас ты спас меня. Подчас единственное, чего бы нам хотелось, - это чтобы нас услышали. Поняли, если хочешь. И ты мог бы это сделать. Что ж, бывай, mon Ami. Спасибо тебе за всё. За всю историю, что ты выслушал, но у которой никогда не будет привычного слова «конец».