Глава II.Интерес
Природа доказывала свою силу на протяжении всей ночи и утихомирила свой гнев только к утру. За это время серый грызун ещё не раз пытался вернуться за своей добычей, но всегда убегал с отвратным визгом. Это только подтвердило моё наблюдение: я невидим лишь для людей, что приободряло, но совсем ничтожно, поскольку бедные животные боялись меня и начинали вести себя совершенно неадекватно, чем нагоняли тоску. Желая избавиться от этого ощущения, я поднялся с пола и неуверенно попытался дотронуться до стены. Но это не дало никакого эффекта кроме очередного разочарования. - Значит, это не сон, - грустно заметил я. - А я-то, дурак, надеялся. Тяжко вздохнув, сделал несколько шагов вперёд и вышел на воздух. Постояв с минуту на парапете, принял решение подняться ещё выше, чтобы немного осмотреться. Город был поглощён туманом и полностью растаял в нём; я едва мог уловить смутные очертания покатых крыш и нескольких шпилей, назначение которых мне было совершенно неясно. Но они придавали даже какую-то нотку таинственности, старины, как и эта пелена, словно облагораживающая всё вокруг. На моё удивление, я услышал шум мирного течения воды. Услышал так ясно и отчётливо, что меня это насторожило и в то же время заинтересовало, ведь источников этого мягкого журчания неподалёку не наблюдалось. Воспользовавшись тем, что в такую рань «прогуливаться» могут лишь ополоумевшие, я решился исследовать эту местность, надеясь в душе, что хоть что-нибудь раздастся в моей голове тревожным звоночком, напоминая о том, кем я был или что видел когда-то. Любая мелочь была важна. Я быстро шёл по узким улочкам, стараясь идти целенаправленно на шум, который слышал. Но это было невозможно, поскольку они петляли так, словно архитектор создавал проект и праздновал его одобрение всяческими комиссиями одновременно, да ещё и вместе с рабочими. А строили на утро после гулянки, разом, во время жуткого похмелья. Кое-где улицы заканчивались тупиком, а где-то пересекались широкими проспектами, вынуждая идти вдоль них и «любоваться» этой архитектурой. Наверное, жители этого города брали с собой карту, иначе мне абсолютно неясно, как они ориентировались в этом лабиринте. Но не одни дороги доставили мне неудобства. Туман был таким густым, что я мог видеть лишь на три-четыре шага вперёд, а потому понятия не имел куда двигался. Но по мере движения звук становился громче, сообщая мне о том, что я иду в верном направлении. И тут вышел он. Немец. Рослый, матёрый, он шёл важно и неторопливо, уверенно перебирая лапами, словно маршируя, впрочем, как и положено овчарке. Не знаю почему, но меня охватил страх. Он полностью завладел мной, проникая в каждый уголок моего сознания, мне хотелось бежать, бежать со всех ног от этого существа, как бы не уговаривал я себя, что бояться нечего, хотя бы потому, что я бестелесен. И это волосатое чудовище почувствовало мои опасения. Оно медленно направило на меня свою морду, крутя ушами, как локаторами, в поисках жертвы, издавая откуда-то изнутри утробные рычащие звуки, словно мысленно жуя меня. Так мурчит хищная кошка, осознавая, что долгожданная добыча беспомощна в её когтистых лапах. А говорят ещё, что у собак и кошек нет ничего общего. Как же! Не прошло и минуты, как эта «тварь Божья», оскалив пасть, радостно замаршировала в мою сторону, несмотря на удивленные возгласы хозяина: «Туз, ко мне!» - Правильно, Туз, - смущённо забормотал я, пятясь от него подальше. - Ты же не хочешь огорчить такого прекрасного человека? - но собака не обращала внимания на мои мольбы, без стеснения крысившись. - Не надо, Туз, не надо... Фу, Туз! Но пёс уверенно подполз ко мне на брюхе и, издав какой-то свой, только собакам понятный клич, кинулся в атаку. Не придумав ничего более умного, я ринулся в бегство, попутно выкрикивая нецелесообразные выражения. Чудовище же бежало следом, не отставая. В самом деле, сейчас я не понимаю, как сумел оторваться от него, но тогда в мыслях крутилось лишь одно: «Какого чёрта эти бешеные собачники выводят своих питомцев не на привязи?!» Пробежал чуть дальше, но почувствовал какое-то возвышение, двигаться становилось всё сложнее. Недолго думая, я сиганул насквозь и прижался к стене, прислушиваясь. Пёс затормозил всеми лапами, словно персонаж из мультфильма, уткнулся носом в асфальт, исследуя прилежащее пространство, бесконечно нарезая круги. Я же старался как можно тише идти вдоль этого неясного углубления, но был почти тут же обнаружен. Пронзительный полулай, полувой следовал за мной по пятам, а из-за тумана было совершенно неясно, где и куда я бегу. Но неожиданно лай пса начал удаляться и перерос в скулёж. Видимо, потеряв меня из виду, Туз вернулся к хозяину, чему я был несоразмерно рад, благословляя его на все четыре стороны. Несколько раз мне казалось, что псина откусила самое дорогое, но, разумеется, это было невозможно. Звук воды, на который я шёл, слышался всё так же отчётливо. Сквозь пелену тумана я с трудом смог разглядеть перекрытия и балки некоего навеса, под которым стоял. Соизмерив глубину этого места, сделал вывод, что источник шума где-то совсем близко, наверное, я уже у спуска к водоёму. Но каково же было моё удивление, когда я, встав на колени, дабы получше рассмотреть сквозь туман водное зеркало, осознал, что стою на волнах, даже немного, но ритмично покачиваясь им в такт. Стоило мне это признать, как тут же провалился по колено, но вовремя остановился, благо такой опыт уже был. Впервые был рад тому, что стал призраком, хоть одежда не намокла. Неизвестно почему, но глупо расставил руки в стороны, немного нагнувшись вперёд, словно пытаясь балансировать, всё ещё не веря тому, что происходит. - Чёрт возьми... Я на воде стою! Иисус, винтовкин сын, я могу ходить по воде! В доказательство этого сделал несколько шагов вперёд. Затем танцевальным подбивным, кружась вокруг своей оси, пока не дошло до прыжков и совершенно вольного перемещения по каналу. Памятуя всю мою жизнь - прошлую и настоящую - у меня не было дня счастливей, чем этот. Потому как было совершенно ясно, что я не хожу по воде или земле; в самом деле, я просто перемещался в пространстве, внушая себе, что ограничен земными законами. Но законам тонкого мира, законам пространства, совершенно всё равно, в какой именно точке ты находишься. Это можно было бы сравнить с движением физического мира по граням куба и тонким в любой его части, включая изначальные, но учитывая его внутренние и внешние плоскости. А это значило только одно: - Я могу летать... И хотя было совершенно неясно, как действовать, как, вот так запросто, достичь того, чего за столетия не достигло человечество - эта мысль не давала мне покоя, буквально заполняя всё моё сознание. А потому я побежал вперёд по каналу, так быстро, как мог, иногда подпрыгивая всё выше и выше. Господи, не умей я проходить сквозь препятствия, то наверняка размозжил бы себе голову о мосты. Но постепенно, балансируя и маневрируя, начал уклоняться, «взбегая» так, как взлетает истребитель. Замер. До земли около двадцати метров. Немного «помялся», походил, чтобы привыкнуть. Глубоко вздохнув, от нарастающего страха зажмурив глаза, расправил руки в сторон