Глава III.Борьба
Полёт занял у меня весь день, но толком я этого и не заметил. Старался ни на что не смотреть и ни о чём не думать. Просто глядел на небо, наблюдая за облаками. Да, здесь было проще угадать формы, но они были мне абсолютны безразличны и не вызывали ровным счётом никаких эмоций. Но с приходом темноты всё изменилось в лучшую сторону; настроение немного поднялось. Я попал в крупный город, что искрил огнями так, словно горел. Несмотря на позднее время суток, по улицам гуляло немало народу, оживлённо щебеча что-то на своём наречии, которое было мне непонятно, но отдалённо знакомо. А потому я не решился спускаться к ним вниз, а проложил свой путь по крышам, поскольку чисто зрительно устал от полётов. Казалось даже, что у меня кружится голова. Но если в предыдущем моём месте обитания рассмотреть что-либо из-за тумана было невозможно, то здесь ситуация складывалась иначе. Огоньки освещали его полностью. Путешествовать с крыши на крышу здесь было настоящим удовольствием! Хотя бы потому, что я видел куда иду, а не блуждал, как ёжик в тумане. Однако позже у меня сложилось такое чувство, что я притягивал города с какими-то странными строениями наподобие башен или шпилей. Будто у каждого было больным местом, у кого больше, выше и дольше стоит. Так и здесь с любой точки была видна эта необычная постройка, целиком сделанная из металла. И это было неудивительно. Конструкция огромная, наверное, около трёхсот метров в высоту. Внутри был лифт и целая система подъёма, на двух этажах ресторан и прочая развлекательная и интеллектуальная ересь. Облетая вокруг, в одном месте заметил какие-то надписи, прочесть которые не мог, но приблизительно догадывался, что скорее всего это чьи-то имена, наверное, создателей сего творения. На высоте трёхсот метров, возможно даже немного выше, всё было похоже на полыхающие угли, с небольшой просекой из реки. Я присел на длинную антенну и вздохнул полной грудью. Интересно, а я был здесь когда-нибудь? Слышал ли запахи этого города и дороги, смотрел ли достопримечательности? Или же был из тех, кого всё время куда-то тащат, но сам он никогда и никуда не хочет? Сколько мне лет? Кем я был и отличаюсь ли от него тем, кем стал? Столько вопросов и ни одного ответа... Где-то внизу услышал голоса. Слух хоть и был обострённый, но на такой высоте я едва мог разобрать слова, тем более на другом языке. Но явно понимал, что это ссорятся мужчина и женщина. Но, наконец, смог разобрать что-то отдельное, буквально крик из её уст: - Sois honnêt avec toi-même! - «Быть честным с самим собой»? Барышня, да это же априори невозможно! - засмеялся я, но затем замолчал. На меня вдруг снизошло озарение. Я только что спокойно перевёл фразу с языка, которого точно не мог знать. - Что за? .. Это же французский... Точно! Конечно, как я мог не узнать! Это Париж! - я был безмерно счастлив тому, что смог вспомнить хоть что-то. Даже такую мелочь - понимание, где находишься. - Значит, я знал французский? А их спор продолжался. И только под конец я смог различить его ответ: - Il n`est jamais tard d`être celui qu`on veut. Он так потряс меня своей простотой и искренностью настолько, что на мгновение я словно выпал из реальности. Пока не услышал... Звон. Тяжёлый, равномерный звон колоколов, что медленно переливался в более звонкий, складываясь в свою мелодию, неясную никому, но находящую отклик в сердце каждой человеческой души. Слепо я следовал этой песне в поисках её источника. Он был далеко отсюда. Но звон не стихал, давая мне надежду, что среди этого огромного количества домов я найду его! Так я и бежал, пока, наконец, не вышел на собор - массивный, могучий, но вместе с тем лёгкий, воздушный, словно парящий над землёй. Перелетел через реку, что осталась моим единственным препятствием, и замер в немом благоговении перед этими звуками и столь потрясающим творением искусства, умело сочетающим в себе витражи, фундаментальное по крепости здание с башенками и шпилем. Форма собора показалась мне странной, но напоминала Т-образную с перекрестием посередине. Мне захотелось тут же осмотреть его от основания фундамента до кончика шпиля, каждый закоулок, но с трудом я сдержал неистовое желание, чтобы перед этим обойти его вокруг и ещё послушать дивную песнь металла. Не раз слышал подобное, даже в том городе, названия которого я тогда так и не вспомнил, звонили колокола. Но нигде, нигде до и нигде после я не слышал песни красивей, чем эта. Песня самого сердца Парижа. Я прошёл через небольшие заросли деревьев и вышел в сад. Что меня удивило в первую очередь, так это то, что здесь не было слышно шума города. Тихо журчала вода в фонтане, ветер покачивал кроны, тревожил нежные лепестки роз, рассыпающихся от такой жестокости. Но он заботливо собирал их и разносил всюду, словно стараясь привнести в мир красоту. Пря