— Продолжайте, — едва заметно улыбнулся Шерлок.
— Я считаю, что настоящим убийцей Ребекки двигала острая необходимость. Он отважился на такой рискованный шаг, так как у него не было выбора. Возможно, накануне Ребекка угрожала кому-нибудь или узнала нечто компрометирующее. У убийцы было в запасе немного времени, чтобы припасти яд. И он или она воспользовались первым попавшимся удобным случаем.
Выслушав сержанта, Шерлок одобрительно кивнул:
— Приятно слышать, что хоть один работник Скотланд-Ярда достоин своего звания.
Хопкинс смущённо кашлянул в кулак, пригладил тёмные коротко стриженные волосы и улыбнулся.
— Это всё? — осведомился несколько уязвлённый Лестрейд.
— Всё, за исключением той мелочи, что у мисс Сэндинг с доктором Смитом любовный роман, хотя оба это отрицали.
— Откуда?.. — начал было сержант.
— Каждый из них во время допроса настаивал на невиновности другого, — перебил его Шерлок. — Смит называл своего коллегу Николса только по фамилии, не прибавляя «доктор», видимо, таким образом выражая своё презрение. Он его недолюбливает. Памела неосознанно скопировала манеру Смита, хотя остальных коллег она называла по должности. Если этого недостаточно, то остаётся ещё медальон мисс Сэндинг.
— Какой медальон?
— Вы не заметили, инспектор? И вы, сержант? Для чего же вы так настойчиво рассматривали декольте Памелы? У девушки на шее висел тёмно-бордовый медальон в виде сердца. Совсем новый и явно подаренный — не её цвет. Зато Смит как раз предпочитает именно этот оттенок. Тёмно-бордовые запонки, тёмно-бордовая обложка блокнота, торчащего из его кармана, носовой платок в тёмно-бордовую клетку.
— Ясно, — заключил Лестрейд. — Ты намекаешь, что убийца — мисс Сэндинг?
— Разумеется, нет, — фыркнул Шерлок. — Я лишь уточнил один факт.
Тут до меня дошло:
— Так ты поэтому ко мне подкрался и сказал, чтобы я не пялился? Чтобы рассмотреть медальон?
— Естественно. Чужие декольте меня не волнуют.
Хопкинс громко закашлялся.
— Что ж, свидетелей мы опросили. Думаю, нам пора, — встрепенулся детектив. — Инспектор, сержант Хопкинс, — коротко кивнув полисменам, он бросил «Пошли, Джон» и бодрым шагом направился к лифту.
Я чуть отстал, и, воспользовавшись моментом, когда молодой сержант отвлёкся, задал Лестрейду не дающий мне покоя вопрос:
— Из-за чего вдруг сержант Донован перевелась из Лондона в провинцию?
— Салли не переводилась. Её уволили, — ответил инспектор.
— Да ну!
— Правда.
— Когда?
— Тогда, когда поднялась шумиха, что детектива оклеветали, что Мориарти существовал на самом деле, и когда всплыли документы, доказывающие полную невиновность Шерлока. Начальство стало искать виноватых, и вспомнили, что Андерсон и Донован первыми подкинули идею арестовать сыщика. Эксперт сумел отвертеться, а вот из бедной Салли сделали крайнюю и уволили. Мне жаль её. Недавно Донован удалось восстановиться на службе в Андовере. Отчасти, я ей в этом помог — дал хорошие рекомендации.
Даа, как всё странно вышло. Честно говоря, в этот момент я искренне посочувствовал Донован. В конце концов, Мориарти запудрил мозги не только ей, но и всему Лондону.
Когда я выскочил на улицу, сверкающую неоновой рекламой и фарами автомобилей в черноте вечера, Шерлок уже забирался в такси. Он, как обычно, не обратил внимания на то, что меня не было рядом. Я еле успел заскочить в машину вслед за другом, перед тем как она отъехала.
Разглядывая сосредоточенное лицо Холмса, я прикидывал, с чего бы мне начать не слишком приятный разговор.
— Джон, на данный момент у меня три версии, но… — начал было друг, почувствовав мой взгляд.
— Но ты ими пока не поделишься, знаю. Я хотел спросить не о том.
— Тогда о чём?
(Да ты прекрасно знаешь о чём, просто тянешь время. Догадался по моей кислой физиономии и попытался отвертеться, заговорив о версиях.)
— Как тебе удалось стащить документы прямо из рук этого Андерсона?
Шерлок долго буравил меня взглядом, и мне уже стало казаться, что он проделает дыру промеж моих глаз, когда детектив наклонился к полам своего пальто, достал, к моему изумлению, из-под подкладки несколько альбомных листков и отдал мне в руки. Я уставился на бумаги, исписанные широким, до ужаса корявым почерком судмедэксперта.
— Он не может уследить даже за собственным языком, не то что за материалами дела, — сухо прокомментировал Шерлок.
Я продолжил молча разглядывать украденные другом документы. Украденные, чтобы подставить другого…
— Джон…
Наконец, я повернулся к соседу. Вид у него был хмурый, напряжённый и, я бы сказал, расстроенный.
— Джон…
— Ты переживаешь, что из-за этого поступка опустился до уровня Андерсона?
Друг ничего не ответил, но молчание было красноречивее.
— Думаю, что Лестрейд, — произнёс я, разрывая стопку листов пополам, — ещё не научился, — я раздробил куски на четвертинки, — читать китайские иероглифы, — измельчил я остатки. — Так что… — вместо конца фразы я опустил стекло и выкинул обрывки за окно автомобиля, где их тут же закрутил в весёлый вихрь вечерний ветер.
Может, это был не самый благородный поступок друга, но зато самый человечный. В конце концов, он мстил не за себя, а за бедную Молли. Андерсон это вполне заслужил.
Обернувшись, я увидел, как оттаяло лицо Шерлока, и мы дружно сотрясались от хохота около трёх минут.
Выровняв, наконец, дыхание, я снова глянул в окно и только тогда заметил, что кэб направляется не на Бейкер-стрит.
— Шерлок, я умираю от усталости! Куда это ещё мы едем?
— В Бартс. Я намерен провести следственный эксперимент, — улыбка детектива в этот момент напоминала скорее оскал.
— Нет, у нас не найдётся клизм с меньшим диаметром наконечников! Мы не виноваты, что у ваших пациентов такие узкие…
Разрумянившийся Майк прижимал трубку к уху, делая вид, что ведёт диалог, копируя манеру старшей медсестры Кроуфорд разговаривать. Стэмфорд опирался локтями на светлую полированную поверхность полукруглой стойки. Во время вымышленной беседы белая шапочка, которую Майк нацепил ради забавы, всё время сползала, и ему постоянно приходилось её поправлять. В таком виде мой приятель был похож на добродушную повариху из детского лагеря.
Сержант Хопкинс сердито прошёлся по холлу взад-вперёд, то и дело бросая на меня внимательные взгляды. Молли, которая переминалась с ноги на ногу у стенки возле правого конца стойки, где находился пластиковый стакан, в очередной раз выронила из рук папки. Пока она их подбирала, я постарался как можно незаметнее подобраться к стакану, но чувствовал, что Хопкинс и Майк на меня смотрят.
— Мне надоел этот цирк! — истеричным высоким голосом вскричал Шерлок и размашистым шагом приблизился к стойке. Схватил стакан и опрокинул в себя его содержимое. Через мгновение детектив, захрипев, схватился за горло, пошатнулся и упал замертво, раскинув на полу свои длинные конечности. Сержант Хопкинс упал рядом с ним на колени, я подскочил следом, всматриваясь в бледное неподвижное лицо:
— Ну?
— Джон, то, как ты «подкрадываешься», чтобы подсыпать яд, мог бы заметить даже пациент с близорукостью, близкой к слепоте! — детектив с раздражением вскочил на ноги.
— Вы что-нибудь поняли, Шерлок? — с надеждой спросил сержант.
Холмс резво оббежал вокруг нас с Хопкинсом и объявил:
— Надо попробовать ещё раз.
Я обречённо вздохнул.
Последние полтора часа мы разыгрывали одну и ту же сцену. Шерлок посчитал, что лучше разберётся в проблеме, если восстановит сцену трагедии. Оказывается, пока я общался с Лестрейдом в коридоре, он уже успел договориться с сержантом, а в такси написал Майку, который сегодня должен был задержаться на работе. В Бартсе мы встретили Молли, занятую изучением тела Ребекки, и пригласили её также.
В ходе следственного эксперимента Шерлок успел побывать всеми основными подозреваемыми, а также самой Ребеккой, чтобы взглянуть на ситуацию со стороны жертвы. И, надо сказать, со всеми ролями он справился с блеском, достойным Королевского Национального театра. В первый раз изображая Ребекку Смит, детектив так натурально умер, что я на секунду поверил в версию Грега об отравленном кофейном автомате. Когда Шерлок, корчась, рухнул на пол, Молли вскрикнула, а я подскочил к нему и стал нащупывать сонную артерию. Но друг тут же распахнул глаза и отмахнулся от меня с ворчанием: