Спустя сорок минут Рокси свернула с основной дороги и обогнула один из «пряничных» домов, проехав мимо чьего-то гаража. Дорога вильнула в узком участке между крутым склоном и замерзшим ручьём и, выводя нас вновь на ровный участок, оборвалась у каменного бордюра фута три высотой, за которым возвышались обледенелые деревья.
– Это вход со двора на территорию Броуди, – пояснила Рокси, вылезая из машины.
Через калитку мы вошли в парк. Над тропинкой нависали кроны старых тисов и вязов, каждая веточка которых была покрыта колючим искрящимся инеем. Мне на секунду почудилось, что это вовсе не деревья, а маркизы и графы в напудренных париках, собравшиеся на бал в Версаль. В парке царила тишина, лишь изредка мягкие хлопья снега опадали с верхушки, да мы с лёгким шорохом продвигались по тропинке. Здесь не чувствовалось давящей тяжести, как в хвойных лесах, где массивные ветви-лапы укрыты высокими белыми шапками. Напротив, парк казался лёгким и невесомым, как перина из лебяжьего пуха, и не пропускал шумов извне.
Идущий впереди меня Джон завороженно запрокидывал голову, и даже Шерлок, притихший рядом, казалось, впечатлился окружающей снежной сказкой. Посильнее сжав его ладонь, я обвела глазами сад и обернулась к подруге:
– Здесь просто волшебно. – Согласен, – тихо выдохнул Джон.
Рокси опустила ресницы, улыбаясь, и кивнула двигаться вперёд.
Вот из-за белой пелены показался кусок дымчатой стены, и через несколько шагов перед моим взором открылся весь особняк. Боже… Я осознала, что когда Рокси говорила о «просто старом доме», она сильно преуменьшала. Трёхэтажное строение из тёмно-серого камня поражало своей мощью и некоторой мрачностью. Фасад и бортики балконов второго этажа покрывали барельефы с охотничьими мотивами. Крылья здания венчали угрюмые символические башенки. Крыльцо чёрного входа находилось с левой стороны дубовой террасы, столбы и тыльная сторона которой были отделаны плоским булыжником пепельного и светло-коричневого оттенков. Таким же булыжником были отделаны массивные прямоугольные клумбы перед домом, сейчас заполненные лишь небольшими сугробами.
– Ты не упоминала, что живёшь в Замке Броуди*.
Особняк живо наполнил мне гнетущего вида жилище главных героев романа Арчибальда Кронина, мистера и миссис Броуди и их детей Мэтью, Мэри и Несси. Но секундой позже я поняла, что Рокси и её родных, должно быть, уже изрядно замучили подобными аналогиями.
Однако подруга со смешком отмахнулась от моих неловких оправданий:
– Дом временами и вправду напоминает мне угрюмую махину из романа. К тому же здесь есть и своя Мэри Броуди. – И кто же это? – поинтересовался Джон. – Я! – Эээ, я не совсем понял.
Я-то знала, о чём говорит подруга, и теперь всем предстояло это выслушать.
– Роксана – моё второе имя. По настоящему меня зовут Мэри Роксана Морстен–Броуди. Это ужасно, – подруга сморщила нос. – Ненавижу имя Мэри, оно такое избитое. Зовите меня Роксана или просто Рокси. Кто назовёт меня Мэри, тот получит от меня персональный снежный ком в голову, – рассмеялась подруга, но в глазах её плясали бесенята. – Постараюсь запомнить, мисс Мэри, – якобы нечаянно обронил Джон, хитро поглядывая на Рокси, и тут же нарочито извиняющимся тоном добавил: – Ох, пардон! Я хотел сказать Роксана.
Подруга с коварной улыбкой, не отводя взгляда от доктора, медленно присела, сгребла в ладонь липкий снег и, сформировав шар, с размаху запустила его прямо в голову Джону. Тот в последний момент успел увернуться, но снежок всё же зацепил его, сбив с головы капюшон зелёной болоневой куртки.
– Ладно, – вызывающе осклабился Джон, поправляя одежду.
Доктор сошёл с тропинки, основательно слепил снежок, прицелился и, сверкая хрустально–голубым взглядом, метнул его в пригнувшуюся Рокси, попав ей в плечо. Снежинки разлетелись сверкающими брызгами вместе со звонкими трелями задорного смеха подруги. Джон засмотрелся на Рокси, поэтому пропустил следующий удар, пришедшийся ему в грудь. Он задохнулся в мнимом возмущении, сгрёб белую крупу под ногами и сделал следующий залп. Рокси, не переставая хохотать, ответила ему тем же.
Глядя на этих двоих, я вспомнила далёкую чудную пору, когда можно было вот так беззаботно играть и веселиться. Сердце защемило от желания поучаствовать в этой невинной забаве. Я перевела взгляд на Шерлока – тот стоял столбом, свысока, с долей снисходительного презрения поглядывая на перестрелку. М-да, от него дождёшься... У меня руки зачесались залепить в его надменную физиономию снегом. Скатав из липкого снега шар, я, хорошенько размахнувшись, метнула его в детектива, да так, что попала прямо ему в ухо. Тот резко дёрнулся и обернулся на меня с ошарашенным видом. Я замерла, гадая, убьёт он меня сейчас, или сделает со мной чего похуже после. От последней мысли почему-то вдруг тревожно–сладко ёкнуло под ложечкой.
Рокси и Джон притихли и настороженно уставились на Шерлока. Тот с грацией кобры перед броском опустился на одно колено, затянутой в перчатку рукой собрал снег и слепил шар. Тщательно прицеливаясь в меня, он мстительно прищурил глаза. Я стояла, оцепенев, и лихорадочно думала о том, что это на меня нашло, и как, должно быть, неприятно будет сейчас получить снежком в физиономию. И в одно мгновение произошло следующее: Шерлок резко развернулся влево, сделал молниеносное движение рукой, и вот уже по лицу не ожидавшего такой напасти Джона сползали тающие белые комья. Насупленный, словно ёж, Джон ладонью стёр с себя остатки. Он выглядел сейчас настолько уморительным, что мы с Рокси не удержались и прыснули, но нас быстро заглушил раскатистый хохот Шерлока.
– Ах, так!
Джон скомкал снег и, не целясь, с силой запустил в детектива. Тот успел пригнуться, и снаряд просвистел у него над головой. Но это Холмса не спасло – он получил своё от меня и подруги. Выпрямившись, Шерлок умудрился пустить в нас снаряды сразу с двух рук, и не промахнулся. Так началась самая весёлая перестрелка в моей жизни со времён колледжа. Мы все вчетвером хохотали, отфыркивались от снега, щурились от ослепительно сверкающих хлопьев в зимнем солнце, визжали и наслаждались, забыв о приличиях и вообще обо всём на свете!
Поэтому сквозь пелену восторга я не сразу расслышала густой мужской голос:
– Роксана!
Подруга отвлеклась, и мы сразу этим воспользовались – в следующую секунду в Рокси одновременно ударило три снежных залпа, отчего та заметно пошатнулась.
– Папа! – радостно вскрикнула Рокси, отряхиваясь и выбираясь из сугроба.
Я обернулась.
На крыльце особняка стоял, грозно взирая на нас, мистер Адриан Броуди. Если бы раньше я не слышала рассказов Рокси о том, какой он нежный и заботливый отец, то первым желанием сейчас у меня бы было развернуться и убежать как можно дальше – такой холодной мощью веяло от его суровой фигуры. Я подавила в себе этот глупый порыв и рассмотрела отчима подруги. Это был мужчина могучего телосложения, на вид ему можно было дать лет 50. Несмотря на то, что одет хозяин дома был в кожаную куртку и рабочие брюки, он напоминал благородного, но замкнутого и мрачного аристократа. Броуди обвёл нас хмурым, прожигающим насквозь взглядом, под которым я мгновенно почувствовала себя провинившейся маленькой девочкой. Мимолётная эйфория от игры улетучилась, а воздух показался мне противно-ледяным и серым.
Рокси тем временем радостно вспорхнула на крыльцо и повисла на плечах грозного мужчины, и тот чуть оттаял после её приветственного поцелуя в щёку.