Только закрылась дверь за агрономом, на пороге появилась еремейцевская Настасья Сорокина. Проковыляла к стульям, стоявшим вдоль стены, села на один из них, расстегивая фуфайку.
— Ой, хоть немного дух перевести! — вымолвила она. — Никудышный ходок стала.
— Ну что ты, Настасья Ивановна! Вот еще как бегаешь и в село, и по грибы! — подбодрил Логинов.
— Нет, милый мой, все же семидесятый год. — Настасья провела кулаком по слезившимся глазам и строго поджала губы.
Крепкая еще старуха, кряжистая. Лицо хоть и одрябшее, но после ходьбы раскраснелось, особенно нос-кругляш. Вместе со своими подругами Настасья и этой осенью поднимала лен: благо он был вытереблен в Еремейцеве, не в другую деревню ходить.
— Уж больно улицу-то хорошу устроили в селе! — покачала головой Настасья. — Вступила на асфальт, дак ноли перекрестилась. Как по полу идешь. Позавидуешь белореченским — совсем другая жись.
— До самого Покровского такая дорожка! — похвастал Логинов.
— Уж мы-то, бывало, помаялись и на лошадях, и на машинах. — Настасья помолчала, глядя на свои резиновые сапоги, под которыми скопилась грязная лужица, и приступила к тому, ради чего брела шесть километров: — Алексей Васильевич, батюшка, зима ведь близко.
Он сразу понял, к чему она клонит, но выжидательно повернулся к окну, как будто вот-вот должен был повалить снег.
— Еще в прошлом годе мне хотелось перебраться в село, ты ведь обещал помочь с жильем: хоть бы маленькую какую квартирку, — напомнила она.
Верно, обещал. Как всегда, первоочередниками оказались работающие в совхозе. Да и много ли строится жилья-то.
— Трудный вопрос, Настасья Ивановна. Вот сколько заявлений на жилье, — Алексей достал из стола папку. — А недавно выступил по телевидению секретарь обкома, сказал и про наш совхоз, дескать, вот один из адресов для молодых, желающих работать в Нечерноземье, так пошли письма: уже с полсотни семей желают приехать к нам. У нас нет возможности принять всех, хотя бы выборочно будем приглашать. Ломаю голову, где разместить приезжих.
— Что же мы, али не заслужили? Али меньше нонешних работали? Ведь всю жись в колхозе да совхозе без побегу.
Старухи, доживающие век по деревням, честно потрудились и вправе рассчитывать на заслуженное внимание, но приходится отказывать.
— Всё так, имеете полное право, только уж придется как-то перезимовать в Еремейцеве, — оправдывался Логинов, недовольно морща при этом лоб и глядя в свои бумаги.
— Легко сказать, перезимуй. Однех дров сколько прижгешь, уж только на печке и спасаешься. Кабы народ был в деревне-то; и не попросилась бы сюда. Чего тебе объяснять, сам знаешь, занесет снегом — с лопатой не выгребешься. В магазин надумаешь сходить — сущее наказание, — жаловалась Настасья и нервно крутила большими пальцами, сцепив остальные.
— Анфиса Глушкова тоже просится в село: та совсем одна осталась в своем Сафонове..
— Дура старая! — сердито бросила Настасья. — Я сколько раз ей говаривала, перебирайся к нам в Еремейцево, все поохотней будет. На зиму-то я бы дак пустила ее, нет — упрямится.
«И правда, надо поагитировать Анфису переехать в Еремейцево», — подумал Логинов.
— У нас тоже три чудака, — продолжала Настасья. — С Манефой-то мы ладим, а с Евдохой Таракановой разве уживешься. Негодная баба, во всем подозревает людей. Из-за одное ее дак убежишь.
— Придется еще подождать, Настасья Ивановна, на будущий год дадим жилье, — снова пообещал Логинов.
— До будущего года надо дожить.
Лицо Настасьи приняло обиженное выражение, даже губы дрогнули. Расстроенно поморгала линяло-голубыми глазами.
— Скажи своим в деревне, завтра муку привезем, — сказал Логинов, желая как-то утешить старуху.
— Ну и ладно. Спасибо. Хоть за хлебом можно будет не ходить в село. Какая мука-то?
— Ржаная и пшеничная, только не высший, а первый сорт.
— Бог с ним, с высшим-то.
— Зайди в бухгалтерию, получи деньги за лен, — вспомнил Логинов.
Не только во время разговора со старухой, но и когда она вышла, он испытывал чувство неловкости, как будто обманывал ее. Одних принимаешь на работу, значит, вынь да подай квартиру, другие, как. Настасья Сорокина, давно отработала свое и тоже вправе рассчитывать на жилье. Кто еще им поможет, кроме совхоза?