— Что, Афанасий Кузьмич, тю-тю твой мостик! — кивнул он на реку.
Капралов ничего не ответил, лишь зыркнул в его сторону голубыми щелочками глаз.
— Молчит старый хрен, — изрек Толька, снова отойдя к мужикам.
— Небось это дело касается его больше всех.
— А чего ему беспокоиться? Снесет мост — знает, что придут к нему, дескать, выручай. Он любит эти шабашки.
— Поменьше бы балаболили языками, — огрызнулся Капралов.
Он придавил каблуком окурок, сердито плюнул под ноги и направился к своему дому. И что брешут люди! Каждый раз он старается поставить мост добросовестно, чтобы его не взяла никакая вода, но где же ее предугадаешь, стихию-то? С другой стороны, если случалось, что взыгравшая Сотьма сносила мост, Афанасий Капралов испытывал некий подъем духа, чувствовал себя как бы в центре внимания, потому что знал: без него односельчанам в такой момент не обойтись. А насчет шабашек — ерунда, не станет Капралов обирать свой совхоз: забота тут общая, мост всем нужен. Это приезжие «гастролеры» рвут деньгу, так они за тем и едут. Между прочим, плотники-то аховые, быстро ляпают, но халтурно.
Утром Афанасий глянул под гору — мост будто бы корова языком слизнула. Ладно хоть сваи и прикрепленные к ним скобами тяжелые продольные балки остались на месте. Хотел сразу пойти в контору, да зачем набиваться — сами позовут. Принялся прокапывать водоотводную канавку вокруг двора, посматривая, не идет ли директор. Логинов не заставил себя долго ждать.
— Приветствую, Кузьмич! — окликнул он еще издалека.
— Здорово!
— Видал? — кивнул в сторону реки.
— Видал.
Логинов снял шляпу, потрогал вспотевшие волосы и присел на остатки кладницы дров, продолжая держать шляпу в руках.
— Отрезала нас река, опять придется ездить через Раменье: большой крюк и дорожка гиблая. Ничего не поделаешь, молоко, например, каждый день надо отвозить, — посетовал Логинов. — А сейчас пахота, сев начнутся — без моста как без рук. Так что, Афанасий Кузьмич, просьба к тебе, собери мужиков. Попрошу отца — поможет, а пилораму можно остановить. Ты уж в этом деле как прораб.
— Не привыкать, — согласился Капралов. — Только денек-другой придется перекинуть, пока вода мало-мальски сойдет.
— Тебе видней. Скажи мужикам, выпишу по мешку овса. Чего еще?
— Трактор потребуется. Бензопила у меня есть, хорошо бы раздобыть новую цепь к ней.
— Позвоню на лесоучасток, договорюсь с Бондаренкой, — пообещал Алексей.
— Тебе-то не откажет.
— В общем, выручай, Кузьмич.
— Без моста какое житье? Сделаем, чай, не впервой…
И вот Афанасий Капралов, хлопая голенищами резиновых сапог, идет по селу с каким-то особенным воодушевлением и даже гордостью, как будто ему поручено наиважнейшее задание, да так оно и есть. Идет созывать мужиков, тех, что постарше и понадежней. Прежде всего не забывает заглянуть на пилораму к Василию Логинову. Там шумно, потому что прерывисто звенит дисковая пила.
— Доброе здоровье, Василий Егорович! — крикнул на ухо Логинову Афанасий. — Выключи эту балалайку! Во-от… Покури, и так напозгал штакетнику целую гору.
Щелкнул выключатель, стало потише, потому что работала только сама пилорама, через которую медленно ползло бревно, на котором сидел напарник Логинова, разжалованный шофер Иван Голубев, блеклолицый мужик в зимней шапке с ушами, закрученными за отворот.
— Ты, поди, догадался, почто я пришел?
— А как же! Небось опять собираешь артель? — улыбнулся Логинов.
— Дай, думаю, загляну сперва к Василию Егоровичу. Был бы я такой здоровый, как ты, мы бы и вдвоем накатали новый мост, — расхрабрился Капралов. — Значит, завтра утром собираемся у конторы. Выйдешь?
— Надо, Афанасий Кузьмич, надо. Без моста нам никак нельзя.
— Знаю, надо. Алексей говорит, пилораму ты на несколько дней оставишь: пусть тут Иван как-нибудь управляется, — кивнул он на Голубева. — Пока погожие дни, мы и сладим это дело. Смотри, как припекат!
Докуривая папиросы, они молча смотрят на покатое, в блестках лужиц поле, на перелесок, подрагивающий в теплом мареве. У Афанасия сегодня как бы праздник, под фуфайкой видна чистая рубашка, лицо побритое, в линяло-голубых глазах появилась беспокойная живинка.
— Позову еще Соколова да узнаю, кого из трактористов дадут. Ладно, побегу дальше…
Действительно, спокойно ходить Афанасий Капралов не может — все вприбежку. Василий Егорович, когда председательствовал, любил его за безотказность: что ни попросишь, непременно исполнит. Есть в нем какое-то радение ко всему, что происходит в совхозе…