Логинов с уважением смотрел на старика, нисколько не сомневаясь в правдивости его слов. Каждый житель района знает скромный памятник в центре Покровского чекисту Ермакову, его чтят, можно сказать, как героя. Но ведь Михаил Силантьев служил вместе с Ермаковым и так же, как он, рисковал жизнью. Сколько событий совершилось на его долгом веку! Действительно, свидетель истории и ее активный участник.
— Может быть, какие-то просьбы будут, Михаил Агафонович? — поинтересовался Логинов, желая проявить внимание к белореченскому долгожителю.
— Спасибо, Леша. Какие уж теперь просьбы? Слава богу, не обижен. Жаль, ноги плохо ходят, сижу вот на своем наблюдательном пункте, а совхозные дела все же интересуют. Там чего-то все стучат? Вроде сушилку, говорил Николай, строят? — Старик кивнул в сторону верхнего конца села.
— Да, площадку с вентиляторами: будем свое семенное зерно готовить.
— Молодец, что много строишь, при тебе все как-то оживилось. Говорят, мост через Сотьму бетонный бьют и дорогу асфальтируют. Посмотреть бы.
— Уже километров шесть осталось заасфальтировать.
— Надо же! Не думал дожить до такой новости. Только по телевизору вижу, как летают машины по гладкой-то дорожке.
— Подойдет асфальт к селу, и мы с тобой, Михаил Агафонович, прокатимся на машине хоть до Покровского, — пообещал Логинов.
— Уж вряд ли, — смущенно заулыбался старик, но видно было, что ему хотелось справить такую охотку.
— Обязательно прокатимся. Доброго здоровья тебе, Михаил Агафонович!
— Спасибо, что проведал старика.
Шагая под угор к дому, Алексей Логинов думал: «Вот человек прожил долгую честную жизнь, дважды был почти смертельно ранен, вместе с дедом Егором создавал колхоз, не дождался с фронта троих сыновей, а не считает свою биографию какой-то особенной. Просто всегда делил с людьми их заботы, беды и радости, поступал так, как подсказывала совесть. Не случайно и сыновья Силантьева стали надежными людьми: старшие до конца выполнили свой долг перед Родиной, младший, Николай, является лучшим механизатором в совхозе, одним из тех, на кого можно положиться в любом деле».
И еще подумалось о том, что дед Егор при его логиновском здоровье тоже мог быть долгожителем, если бы не война. Какое счастье было бы вот так посидеть и побеседовать с ним! Совсем не довелось знать его. Где похоронен, неизвестно, может быть, его фамилия обозначена на одной из братских могил…
Старик Силантьев не уходил с улицы, он казался все таким же неподвижно-бесстрастным, однако приободрился. Вроде бы и невелику честь оказал ему директор, поговорив несколько минут, а осталось благодарное, согревающее чувство. И сельская улица будто бы стала привлекательней, и дома нарядней, и зеленая даль за Сотьмой виделась отчетливей.
Под горой, на строительстве моста, глухо стучали тракторные двигатели. От реки и от огородов наносило запах черемухи, припекало солнце, и не хотелось старому Агафоновичу покидать родную землю, на которой он прожил более девяноста лет.
Впервые было решено произвести подкормку яровых и льна азотными удобрениями с помощью авиации. Большинство руководителей хозяйств проявило в этом вопросе осторожность, дескать, дело новое, дорогостоящее, да и где развернуться авиации над здешними небольшими полями, окруженными лесом. Алексей Логинов согласился на такой эксперимент, взяв в соображение и то, что поля нынче были переувлажненные, и то, что сев закончили очень поздно, а потому на подкормку оставались сжатые сроки.
Вертолет появился в белореченском небе ровно в назначенное время — в десять часов утра. Наверное, пилот специально пролетел низко над самым селом, так что некоторые даже напугались, заслышав быстро нарастающий обвальный грохот. Собаки трусливо поджимали хвосты, взлаивая на непонятное чудовище. Зато каким радостным событием это оказалось для мальчишек! Побросав все свои занятия и забавы, они устремились крикливой ватажкой вслед за вертолетом, приземлившимся совсем неподалеку за рекой, где на полянке в лесу находился склад удобрений. И, конечно, среди сверстников был Миша Логинов: он-то раньше всех узнал от отца, что прилетит вертолет.