— Гляньте, кто там бежит? — выкрикнул Миша.
Пилот сразу определил:
— Лось!
Конечно, это был лось! Кто еще мог бежать так машисто, спеша укрыться от пугающего рокота мотора в перелеске?
Вот и еремейцевские льняные поля, хорошо знакомые Мише, гостившему у бабки Манефы. Вертолет развернулся так, чтобы деревня была с наветренной стороны, и, снизившись до предела, начал рассеивать удобрение: два белых шлейфа тянулись за ним, медленно оседая на землю. Теперь хорошо ощущалась скорость, потому что быстро мелькало поле, покрытое светло-зелеными всходами льна.
Удобрение кончилось, и вертолет с крутым наклоном пошел на разворот. Какое счастье быть пилотом, умело управлять такой сложной, послушной машиной! Куда угодно можно полететь, где угодно можно сесть. Сколько всего увидишь! Не хочется так скоро возвращаться, лететь бы и лететь куда-нибудь дальше, открывая новое, заманчивое.
— Покровское в которой стороне? — снова выкрикнул Миша, приблизившись к уху летчика.
Пилот показал направление и заметно стал набирать высоту, с которой еще шире открылось манящее пространство, далеко стала видна строящаяся дорога, вначале белая, подсыпанная гравием, потом — асфальтовая, иссиня-серая. А за лесом, где она пропадала, угадывалось само Покровское с каменными домами, видны были другие села и деревни. Может быть, подсознательно в этот момент пробудилось в Мише окрыляющее и гордое чувство родной земля, еще не совсем ясное, но волнующее. Он еще не знал, что это необходимейшее чувство будет с годами расти, зреть и укреплять его сердце.
Снова как на ладони развернулось все Белоречье, блеснула извилистая Сотьма, и вертолет пошел на снижение. Жаль, что так скоро закончился полет. Смолк мотор, тишина показалась непривычной, какой-то тяжелой. Когда сошли на землю, летчик, улыбаясь, положил руки на плечи ребят, спросил:
— Ну, как, орлы, настроение? Не оглохли?
— Не, нисколечко! Еще бы разок слетать.
— Хорошего понемногу. Всё, друзья мои: шагом марш! — по-командирски закончил летчик.
Забыв поблагодарить его, ребята припустили бежать под гору к школе, остановились перевести дыхание уже перед мостом через реку.
— Здорово мы с тобой! — подтолкнул локтем приятеля Миша. — Расскажи кому — не поверят.
— Ты бы хотел быть летчиком? — спросил Толик.
— Еще бы! Сколько всего увидишь!
Помолчали. Наверное, у обоих перед глазами стоял молодой красивый пилот в фуражке с кокардой. Завидовали ему, представляли себя на его месте. Счастливчик!
— Как ты думаешь, ночевать он будет у нас в селе?
— Не знаю, надо дядю Лешу спросить.
— А вертолет где оставит? — не унимался Толик.
— Говорю, не знаю.
Побежали дальше. Стали на ходу играючи подталкивать друг друга, потом схватились бороться — просто так, от избытка чувств. Толик Силантьев, коренастый, крепкоголовый, хоть и был меньше ростом, не уступал своему другу. Вот и сейчас упрямо сопел, набычившись, да как-то изловчился, подсек Мишу под ногу, повалил. Но торжествовал недолго, потому что через минуту Миша припечатал его по всем правилам на обе лопатки. Не сердились друг на друга, потому что не могло уняться ликование, с которым они спешили в село. Увидали одноклассницу Ленку Киселеву, сразу похвастались:
— Ленка, мы на вертолете летали!
— Врите больше, — насмешливо отмахнулась она.
— Честное пионерское!
Чего ей доказывать? Побежали дальше, хотели всему селу объявить о своей новости. Михаил Агафонович сидел возле дома: кинулись к нему.
— Дедушка, видел вертолет? — выпалил Толик.
— Как не видеть! Только что прогромыхал над самой крышей.
— Это мы на нем летели!
— Ну-у!
— Верно. Нас летчик прокатил до Еремейцева и обратно, — подтвердил Миша.
— Я видел тебя с воздуха! — улыбался довольный внук, и казалось, каждая веснушка на его курносом лице сияла радостью. — Знаешь как здорово! Даже Покровское оттуда видно!
— И не боязно?
— Чего бояться-то? Завтра, может быть, еще прокатимся.
Обычно бесстрастное лицо старика тоже озарилось интересом, словно самому довелось пролететь на вертолете над родным селом. Попытался представить себя таким, как внук Толик, и совсем неправдоподобным, далеким показалось то время, когда он бегал по селу в сатиновой рубашонке и холщовых штанишках. Как время-то двинулось вперед! Удивляет техника. Ловко додумались: удобрение рассеивают с воздуха! Быстро, и посевы не помнешь. Самому старому вроде забавы смотреть, как стрекочет туда-сюда вертолет-трудяга.