Зазвонил телефон. В трубке послышался хрипловатый голос осокинского бригадира Шалаева:
— Здорово, Алексей Васильевич! Поломка у нас на ферме: электродвигатель сгорел у холодильника. Тут уж ничего не придумаешь, только двигатель менять.
— Смотри, так ли это? Электрик был?
— Ясно, не сам определил.
— Сейчас узнаю в «Сельхозтехнике». Пока не наладим, ставьте бидоны с вечерним удоем в Катениху, как раньше делали.
— Да ведь жара-то какая установилась! Вода в речке тоже теплая. Сумлеваюсь…
Логинов тотчас позвонил главному инженеру «Сельхозтехники», тот не порадовал ответом:
— Эти электродвигатели, Алексей Васильевич, — большой дефицит. Нет у нас их совсем.
— А нам что делать? Ведь сквасим все молоко.
— Будем узнавать в городе: может, там найдется. Как только раздобудем, дам знать.
«Черт побери! Чего ни коснись — все дефицит! — расстроенно думал Логинов. — Долго ли заменить электродвигатель, если есть запасной? И ведь вышел из строя в самую жару, когда и без того бывает возврат кислого молока».
Он с раздражением полистал собранные в папку договоры на строительство жилья, зерноплощадки, телятника, на газификацию домов, на ремонт сельхозтехники, на выполнение работ по химизации почв… Тут же был и договор с «Сельхозтехникой» на техническое обслуживание ферм. Договор есть, а двигателя нет. Вот работают по договорам три бригады шабашников, неплохо работают, не считаются со временем, но всех надо обеспечить стройматериалами: опять что ни возьми — дефицит.
Логинов выпил стакан теплой воды, шагнул было к двери, как снова зазвонил телефон. Сердито взял трубку:
— Слушаю.
— Алексей Васильевич, это вы? — спросил незнакомый голос. — А это — я, Сергей Малышев!
— О-о, здравствуй, Сергей! — обрадовался Логинов. — Ты откуда звонишь?
— Из Шарновки.
— На машине?
— Конечно. Как там дорога? Проеду на своем лимузине?
— Проедешь без запиночки: километра три осталось заасфальтировать. Сейчас сухо, так что не беспокойся.
— Значит, двигаю. До встречи, Алексей Васильевич!
— Ждем.
Вышел Логинов на улицу, с чувством облегчения окинул взглядом село и лесную синь. Долгожданная весть: молодая семья Малышевых возвращается из далекой Воркуты в родное Белоречье! Сразу тракторист и доярка прибавятся в совхозе да ученица — в школе. После того разговора позапрошлый год, когда Сергей был в отпуске, Логинов больше и не агитировал его: тот сам прислал письмо, дескать, намерен вернуться. Это событие так обрадовало Логинова, что он готов был бросить все дела и тотчас поехать навстречу Малышевым, но прежде пошел на строительство зерноплощадки, возле которой уже стояли два новеньких мощных вентилятора. Они бесшумно вращались даже на неприметном ветерке.
А тем временем знакомые ярко-красные «Жигули» мчались по шоссейке сначала от станции до Покровского, потом — в сторону Белоречья. Как в прошлый раз, рядом с Серегой сидела жена, сзади — дочка Света. Путь к дому всегда обнадеживает. Несмотря на то что езда утомила, теперь приободрились, с интересом глядя на новую шоссейку, шире раздвинувшую лес.
— Вот здесь мы буксовали, когда я ляпнулся бампером в грузовик, — напомнил Сергей.
— Ой, лучше не вспоминай! Ведь не дорога была, а сплошная грязь-болтушка, — сказала жена. — Даже не верится, что теперь в любую погоду можно ездить.
— Дорожка — люкс, едешь — отдыхаешь! — Облокотившись на дверцу, Сергей легонечко рулил одной рукой. — Никакой тебе нервотрепки.
— Папа, теперь не будем продавать машину. Ладно? — попросила Света.
— Не будем. В район или в город можно катать.
У всех было приподнятое настроение, особенно оживилась дочка, она ерзала, заглядывая то в одну, то в другую дверцу. Все удивляло ее: буйные заросли иван-чая на лесных просеках, внезапно поднявшийся с телефонного столба огромный канюк, стадо коров.
— Смотрите, какие бочки из травы! — показала она на поле, по которому двигался трактор с пресс-подборщиком, оставляя за собой рулоны сена.
— Вот так нынче убирают сено, — объяснил дочери и жене Сергей. — Когда я работал в совхозе, рулонных еще не было. Быстро крутит — только отвози.
— Света, не отвлекай папу, — не раз повторяла Зоя. — А тебе нечего смотреть по сторонам, смотри на дорогу.
Машина легко катилась по совсем новому асфальту. Обочины и водостоки еще не успели после бульдозера покрыться травкой; широкая просека местами была прорублена заново, чтобы спрямить дорогу. Какие ухабы были, какая гибельная грязь! Может быть, больше всего из-за бездорожья и обезлюдела деревня? Прав тот, кто впервые сказал: дороги дороги, а бездорожье дороже. Сколько тут было мучений, сколько проклятий произнесено! Действительно, даже не верится в эту беспрепятственность движения, словно что-то невероятное случилось в родном краю. Не зря раньше еще на станции спрашивали: как добраться до дому? Теперь такой вопрос покажется неуместным. А дом все ближе, и все нарастает счастливое волнение. Кругом свое, дорогое и близкое, даже ветерок, залетающий в открытые дверные стекла, кажется особенным, приветливым.