— Вот, Алексей Васильевич, теперь картина ясна, тем более что на одном из рюкзаков шариковой ручкой проставлены инициалы.
— Черт знает что! Помешались нынче на иконах! В контору, что ли, их отнесем?
— Пусть пока остаются на месте…
Когда на поле остановилась директорская машина и из нее вместе с Логиновым вышел кряжистый участковый, не только студенты, но и механизаторы, остановив технику, стали собираться в кружок. Командир отряда назвал имена троих, отсутствовавших ночью в общежитии.
— Садитесь-ка вот сюда, на кипы, а товарищи пусть послушают, что вы ответите, — сказал Логинов, присматриваясь к лицам провинившихся…
— Ну, голубчики, рассказывайте про свои ночные похождения, — начал Карпов, сняв фуражку и вытирая платком потный красный лоб.
Герои ночи не на шутку струхнули, потупились, только беззастенчивый Алик изредка затравленно стрелял взглядом по сторонам, как бы ища поддержки.
— Мы ждем, в молчанку играть бесполезно. Так чем занимались ночью? — повторил вопрос участковый, положив на планшетку бланк акта.
— Выпивали на кладбище, — ответил Алик. При этом он прямо глянул в глаза участковому, дескать, можешь проверить, не вру.
— Всю ночь?
— Почему всю? — парень несколько замешкался. — Потом пошли на реку, развели костерок.
— Так было? — спросил Карпов Вадима с Генкой.
— Так, — не очень уверенно подтвердил Вадим, а Генка лишь кивнул головой. Он совсем пал духом, заметно подрагивала нижняя губа.
— Костерок вы развели гораздо позже, и не на реке, а у родника. Сначала же пошли в Еремейцево, обворовали три нежилых дома. Так?
— Ничего мы не воровали, — пожал плечами Алик.
— Что это один ты отвечаешь? Лидер, что ли? Тогда скажи, лидер, куда подевали ворованные иконы? — без обиняков подступил Карпов.
— Не брали мы никаких икон, — упорствовал Алик, зыркая черными глазами и нервно перебирая в загорелых руках белую кепочку с прозрачным пластмассовым козырьком.
Студенты и трактористы, стоявшие полукругом, возмущенно переговаривались между собой.
— Значит, не брали? — раздумчиво произнес Карпов, побарабанив короткими пальцами по планшетке. — А если я сам покажу спрятанные вами иконы?
Все трое удивленно вскинули потупленные взгляды: неужели нашел?
— Вот смотрю я на вас и стараюсь понять, что же у вас за душой? — вмешался в разговор Логинов. — Как вы могли учинить такое безобразие на роднике? Это место чтут все сельские жители, а вы взяли и плюнули на наши чувства. Как жить-то дальше будете с таким эгоизмом и равнодушием к людям?
Трое подавленно молчали, только Вадим вяло буркнул:
— Выпивши были.
— Это не оправдание. Пьяного грехи, да трезвого ответ, — сказал Карпов.
— Чего с ними разводить турусы — дать по морде, чтобы неповадно было! — встрял горячий Сашка Соловьев.
Студенты потревоженно зашумели. Логинов поднял руку и после некоторой паузы решительно распорядился:
— Немедленно, сию минуту все уезжайте из совхоза!
— Так ведь остальные не виноваты, — попробовал вступиться за ребят командир отряда.
— Мы-то при чем тут? В чужие дома не лазали, работаем, — зароптали студенты.
— Я сказал, уезжайте к чертовой бабушке! — непреклонно повторил Логинов. — В институт сегодня же будет направлено соответствующее письмо. Благодарите за все своих приятелей, — он показал на троицу, понуро сидевшую на сенных кипах.
— А вы, — обратился к ним участковый, — садитесь в машину: сначала заберем спрятанные рюкзаки, потом поедем в милицию. Хватит мудрить, ребятки.
Парторг Гусев отвел Логинова в сторонку, высказал сомнение:
— Не погорячился ли ты, Алексей Васильевич?
— В таких случаях спуску давать нельзя. Пусть уматывают отсюда. ПМК найдет им другой объект.
— Сегодня бы все сено убрали, — покачала головой агроном.
— Без них как-нибудь управимся, — сказал Силантьев.
— Ты вот что, Виталий Сергеевич, — обратился Логинов к парторгу. — Поезжай в село и привези сюда всех, кого сможешь.
Грузовик с притихшими студентами и «уазик» покинули поле. Осталось несколько трактористов во главе с директором. Настроение было упавшее. Глухо стучали на холостых оборотах двигатели. Жарко палило солнце, над валками сена текуче подрагивал знойный воздух. В сенокосную пору жаль было упускать каждый погожий час.
— Сидя волоку не переедешь, продолжайте прессовать, — распорядился Логинов и сам, скинув пиджак, принялся помогать забрасывать в прицеп кипы сена.