Как раз послышались их звонкие голоса. Из-за угла выбежал, размахивая прутышком, старший, Юрка. Этот уж в школу пойдет на днях, а пока вместе с братьями ходит в садик.
Валентина вела за руки двух младших, как бы ограждая себя этим от гнева мужа. Она, конечно, знала о драке, знала, какая гроза ее ждет, но лицо ее не выказывало волнения, лишь чуть побледнело. Черные дуги бровей, темные вьющиеся волосы, упруго выбивавшиеся из-под белого платка. «Зачем она такая красивая?» — мелькнула досадливая мысль.
— Папа, давай возьмем у Савосиных кутенка: такие хорошенькие! — подбежал Юрка.
— Обожди, сынок… Погуляйте здесь минутку.
Валентина молча отперла замок. Поднялись в избу. Широко расставив ноги, Николай встал перед женой, его растерзанный вид был страшен.
— Ну, что молчишь, как статуя каменная? — взорвался он. — Стоило мужику отлучиться, опять хвостом завертела! На все село ославила, стерва! Сколько я буду терпеть?
Его трясло от гнева. Со всего маху влепил Валентине пощечину. Она закрыла лицо руками, но он уже не мог совладать с собой, слепо колотил ее по рукам и голове.
— Убить тебя мало! — кричал он.
— Убей! Убей! — покорно всхлипывала Валентина, не пытаясь оправдываться. Кинулась ничком на кровать, уткнулась лицом в подушку, дескать, делай что хочешь.
В избу вбежали ребятишки. Бедные Баранчики не могли взять в толк того, что происходило между матерью и отцом, но в глазенках у всех была настороженность. Николай взвинченно пометался туда-сюда, пнул ногой дверь, выскочил на улицу, точно ему не хватало воздуха. Размашисто зашагал под угор к Сотьме, потом — берегом. Чуть не до Макарова отмахал. Как бы очнувшись, остановился у самой воды.
Тихо струилась река. Мелкие рыбешки то толклись на отмели у самого берега, то скатывались в зеленоватую глубину. В начале лета каждая веточка гомонит птичьими голосами, а сейчас в прибрежных ольховниках тишина, луга вытоптаны коровами, чувствуется какая-то смиренность природы, даже низко повисшее солнце кажется усталым. На душе у Николая пусто, с тупой безотчетностью смотрит на толкотню рыбешек: гнетут невеселые думы. Уйти в лесопункт к брату? Но, во-первых, там работает ненавистный Пашка Колесов, во-вторых, придется бывать в селе, встречаться с Валентиной. Уехать в город? Куда? Что он там будет делать? Пожалуй, проще наложить на себя руки…
В это время в селе только и разговору было что об очередном скандале в семье Барановых. Некоторые видели, как Николай после всех этих баталий направился к реке, стали высказывать опасения.
Дарья Копылова перехватила директора на улице, когда он только вернулся из района.
— Алексей Васильевич, остановитесь-ка на минутку. Ой, запыхалась! Сусед-то мой опять полоскался с Пашкой Колесовым, потом дома с Валентиной битва была, — толковала Дарья, кивая головой.
— Беда с этим прохвостом! — ругнул Логинов Пашку.
— Николай-то пошел туда, к реке, и до сих пор не возвернулся: кабы не случилось греха.
Сообщение старухи обеспокоило Логинова, сразу повернул к дому Барановых. Валентина кормила детей, сама сидела за столом как-то безучастно, подперев щеку полной белой рукой. На лице были заметны следы недавних слез, губы припухли.
— Где Николай? — прямо с порога спросил Логинов.
— Я почем знаю? — с раздражением ответила Валентина. — Придет, куда денется?
— А если не придет? Не ровен час, всякое может случиться.
— Ну и наплевать! Пропади он пропадом! Я вот заберу ребят и уйду к матери.
— Напрасно ты это… Смотри, спохватишься, да будет поздно. На тебе грех будет.
— Хватит, Алексей Васильевич! И без того тошно! — В глазах Валентины навернулись слезы.
— Я говорю, искать надо Николая.
— Сейчас разбегусь!
— Эх, Валентина, Валентина! — осуждающе произнес Логинов, глядя на неунывающих Баранчиков, аппетитно уплетавших картофельное пюре с малосольными огурцами.
— Оставьте меня в покое! — сорвавшимся голосом выкрикнула она и так гневно метнула взгляд на Логинова, как будто во всем был виноват он.
Вышел на крыльцо и, призадумавшись, постоял, глядя на вечернюю улицу. Надо было что-то предпринимать, но где искать Николая? Может быть, наладился к брату на лесоучасток? Эта версия казалась правдоподобной, тотчас послал в Раменье машину, однако поездка оказалась безрезультатной. Решено было подождать до утра: может быть, Баранов вернется.
Утром уже все село было в тревоге. На планерке Логинов объявил, что до выезда в поле надо всем миром прочесать окрестности Белоречья. Разбились на три группы, кричали, аукали, вроде бы обшарили все ближние леса и перелески, обследовали реку — тщетно.