Через час мы тронулись в дорогу по свежим наплывам; льда. Промоину на месте взорванного ледяного барьера мы легко обошли вдоль берега.
Ванька-встанька
Вся моя жизнь связана с поисками золота. И я хорошо знаю, какие причудливые находки бывают у геологов-разведчиков. Особенно богатой редкостями оказалась в последние годы Чукотка.
В песках прииска, носящего имя учителя всех колымских геологов — Билибина, однажды нашли, или, как говорят у нас, «подняли», «Золотую ладонь» в 2 килограмма 30 граммов. Добрая ладонь!
На прииске «Анюйский» найдено «Сердце Кощея». Оно невелико — всего 110 граммов. Но форма самородка забавна: человеческое сердечко, из которого выползает золотая змейка.
Недавно на Чукотке подняли «Золотую тарелку» весом 4 килограмма 825 граммов. Редкая удача даже для этих мест.
Находят золото и прямо на колымских дорогах. Именно что по золоту люди ходят! Эти самородки «подбрасывают» самосвалы из балластных карьеров. Иные счастливые охотники находили самородки золота в зобах и желудках подбитой дичи.
Все это, конечно, редчайшие происшествия, счастье, случайности, но такие, за которыми отчетливо проступает бесспорная закономерность: колымская земля, а теперь вот новый ее район — Чукотка была, есть и еще долгое время останется местом, разведывать которое предстоит не одному поколению геологов…
Поднимал и я самородки, хотя очень редко. Зато за годы таежных скитаний собрал тьму всяческих лесных диковин. Об одной из них хочу рассказать.
Партия наша шурфовала вроде бы многообещающую террасу. Знаки золота обнаружились уже в первой линии. Мы возрадовались. Но дальше — ничего путного, все знаки да знаки. Будь они неладны. Что это за золото, если его даже взвесить невозможно!
Получили наконец указание свертывать работы. В управлении считали доказанным, что участок не имеет промышленного значения. Конечно, убедительное «нет золота» тоже имеет для геологов свою ценность, но лучше все-таки утверждать положительные истины, а не отрицательные.
Так уже повелось, что, уезжая, я привозил на память с каждого разведанного участка какую-нибудь лесную диковину.
Была в моей коллекции крупная — с кулак — шишка кедрового стланика: обычно у него шишки совсем маленькие. Отполировали мы с Поповым ветку, срезанную вместе с каким-то бородавчатым наплывом со ствола лиственницы. Диковинка стояла у меня совсем близко перед глазами — на столе, и все равно невозможно было разрушить иллюзию, что это голова рогатого оленя. Змеи на Колыме не водятся — слишком суров для этих нежных созданий климат. Но один перекрученный корень старой карликовой березки поразительно напоминал свернувшуюся в клубок змейку с ехидно поднятой головкой.
На этот раз невдалеке от завершающей линии шурфов я приметил в обрыве незадачливой террасы обнажившийся корень лиственницы: толстую коротышку, перехваченную пояском в виде неровной восьмерки. Пока это было лесное сырье. Но несколько легких срезов острым ножом преобразили корень в забавную фигурку. Получилась лобастая головенка на толстом круглом брюхе. И брюхо это оказалось настолько тяжелым, что фигурка никак не ложилась набок, а мгновенно вскакивала.
— Гляди-ка ты, ванька-встанька! — смеялся Попов и валил фигурку набок, а она сейчас же вскакивала и неизменно торчала вверх лобастой головкой. Центр тяжести у нее был где-то у точки опоры!
Трудно теперь сказать, как пришла в голову эта простая мысль, но она пришла:
— Не может быть! Невероятно, чтобы сама ткань корня была настолько тяжелой, что превратила нашу фигурку в ваньку-встаньку. Там что-то есть.
Жалко было, но все-таки вспороли мы толстое брюхо своему ваньке-встаньке с тайной надеждой, что сплавившиеся корни каким-то немыслимо хитроумным способом заковали в древесный панцирь золотой самородок. Голодной куме — все хлеб на уме!
Золота в корне не нашли. Но довольно крупный обломок обкатанного кварца корешки замуровали. В камне оказалось 273 грамма.
И снова:
— Не может быть!
Обломок кварца был не больше обычной шишки кедрового стланика.
Нам не оставалось ничего другого, как разбить молотком этот обломок, чтобы хоть как-нибудь утолить свою досаду. Он раскололся и расслоился легко, как ореховая скорлупа, а ядром в каменной рубашке и оказался тот самый самородок, который позволил нам радировать управлению, что золото есть.
Месторождение оказалось не таким, о которых репортеры говорят «сказочно богатое», но было оно вполне промышленным. Его давно выработали. Но на старых геологических картах можно отыскать черный кружок у голубой жилки ключа, который по праву первооткрывателей мы назвали тогда Ванькой-встанькой!