– Да, – глухо говорю я.
Молчание.
– Кто это? – повышаю я голос, стараясь не выдать страха.
Мне кажется, что никто не ответит.
– Вы меня слышите?
– Открой дверь, – слышу я вдруг незнакомый мужской голос, безжизненный, но глубокий.
Если бы я рисовала его, то взяла бы ультрамарин, жженую умбру и каплю берлинской лазури. Если смешать их, получится черный. Черный голос.
– Кто вы? – спрашиваю я, глядя на свое отражение в прихожей.
Мое лицо бледно, зато глаза лихорадочно блестят. Отчего-то я точно уверена, что голос принадлежит ему, Поклоннику.
– Открой дверь, – снова слышу я в ответ.
А еще я слышу шум ветра.
Возможно, со мной и разговаривает сам ветер. Деревья за окном кухни гнутся с такой силой, что начинают хлестать по стеклу.
Алиса кусает губы, прислушиваясь к разговору, связь довольно громкая.
– Сначала скажите, кто вы и чего хотите.
– Ангелина, пожалуйста, открой, – повторяет голос, и я цепенею, слыша свое имя.
Он говорит это таким тоном, что ему хочется подчиниться.
– Это вы посылаете мне цветы? – спрашиваю я, взяв себя в руки.
– Тут холодно. Открой, я не зайду в квартиру. Только оставлю тебе кое-что.
По коже ползут мурашки. Он с ума сошел, что ли?
– Да пошел ты в задницу! – вырывает у меня трубку Алиса. Она зла. – Какого черта тебе надо, умник? Думаешь, это смешно – пугать девушек посреди ночи? Да ни фига это не смешно! Или ты в нее влюбился и признаться не можешь? Тогда поздравляю ты трус и просто ничтожество. Будешь донимать мою подругу, мы пойдем в полицию, понял!? Коз-з-зел!
Он ничего ей не говорит, просто обрывает звонок. А мы с Алисой стоим и смотрим друг на друга, ничего не понимая. Он что, окончательно спятил?
– Поклонник вышел на новый уровень? – хрипло спрашиваю я. И мне кажется, что ветер за окном смеется.
Его голос не выходит из моей головы. То, как он произносил мое имя.
– Скоро я выйду на новый уровень и реально обращусь в полицию! – зло говорит подруга. – Знаешь, мне до последнего казалось, что его дорогие цветочки – это мило. Но сегодня я точно поняла, что это просто псих! Да у него с головой не в порядке! И это действительно страшно. Боже, Ангелина, как ты живешь с этим? – Эмоциональная Алиса обнимает меня и гладит по волосам. Кажется, она в ярости.
– Все в порядке, – говорю я. – Я привыкла.
– К такому привыкать не стоит, – сердится подруга. – Позвонит еще раз – обратимся в полицию, слышишь?
– И что мы скажем? – устало усмехаюсь я.
– Что он тебя преследует. Наверняка есть какая-то статья за это.
– Не знаю. Он ведь ничего не делает, – пожимаю я плечами. – Даже не угрожает. Ты же знаешь, что меня просто пошлют куда подальше.
– А у нас так всегда, – с отвращением кривит губы подруга, – пока не случится что-то действительно страшное, никто и не почешется. Надо подумать, что делать. Может быть, чаю попьем? Холодно, а спать больше не хочется.
Я киваю и на всякий случай проверяю все замки.
Мы идем на кухню, в окна которой бьют ветки, за окном барабанит дождь. Гроза не стихает, яростно ревет и швыряется молниями. Мне приходит в голову, что Поклонник стоит под холодным дождем и пронизывающим насквозь ветром, перед дверью, которую ему так и не открыли. И на мгновение мне становится жаль его. Но эта жалость моментально испаряется. Пошел он… Плохо, что окна не выходят во двор, – не удастся его увидеть.
Мы с Алисой сидим за столом, пьем чай с гибискусом и грейпфрутом, слушая грозу и негромко переговариваясь. Приходим в себя и даже начинаем улыбаться. Алиса объявляет, что у нее от переживаний разыгрался аппетит, и отрезает пирог. Мне же кусок в горло не лезет.
Вроде бы это такой пустяк – подумаешь, кто-то разбудил звонком в домофон, но ночью все кажется другим, нежели при свете дня. Ночью оживают тени – не те, что прячутся по углам, а те, которые кроются в лабиринтах души, которые заперты в самых потаенных ее уголках. Они пытаются вырваться наружу, ищут лазейки, скребутся, кричат и исчезают лишь с первыми лучами солнца. Пока мы удерживаем тени внутри, все хорошо, но стоит им выбраться из своей клетки, как они пытаются завладеть нами.
Зависть, вина, страх, ненависть, саморазрушение, желание причинять боль – это все они, тени. Демон – тоже тень, которая однажды сумела выскользнуть наружу и которую я сдерживаю изо всех сил.
Тук-тук-тук. Я едва не проливаю на себя чай. Алиса давится и со стуком ставит кружку на стол. Кажется, в мою дверь кто-то слабо постучал.
– Это он, – говорит слабым голосом подруга. Это твой проклятый Поклонник.