Мои руки лежат у него на груди – я чувствую, как она вздымается, глаза закрыты и дыхание сбивчиво. Однако я ощущаю напряжение – не могу расслабиться и отдаться волнующим ощущениям, не могу отвечать на поцелуи с той же отдачей, что и Стас, не могу найти в себе смелости обнять его, изучать, гладить.
Я чувствую исходящий от него свет, но не могу принять его: мешает каменная стена, которую я воздвигала так много лет. А где-то внутри хихикает демон и шепчет гадости – до меня доносятся обрывки. В каждом его смешке – брезгливая ненависть, которую он долгое время прятал.
Стас чувствует мое напряжение и отстраняется на несколько секунд.
– Все хорошо, Ангелина, ты очень нужна мне сейчас, – шепчет он мне на ухо, поглаживая затылок, и продолжает.
От этих его слов мне становится спокойнее, демон затыкается, и я позволяю себе получить удовольствие от этого закатного поцелуя.
От Стаса пахнет весной, талым снегом и теплым солнцем. Я наконец обнимаю его за плечи, становясь увереннее. Волна сменяется немой дрожью. На моем языке и губах вкус солнечного света, с нотками лесного меда, шоколада и миндаля. Все это прекрасно, но лишь отдаленно напоминает поцелуй, который приснился мне ночью.
За ними наблюдает пара темных пристальных глаз. Парень в черной толстовке, из-за которого Ангелина уронила телефон, стоит во дворе, за деревьями, и не сводит с целующихся немигающего взгляда.
Не стоило огрызаться, ведь ему нужно быть незаметным, но этот непонятно откуда взявшийся чертов блондин безмерно его раздражает. Какого дьявола он появился именно в это время? Что ему от нее нужно? Девчонка понравилась ему?
Он не верит в случайности и узнает, кто этот крысеныш на самом деле. А даже если это случайность, сделает так, чтобы его не было рядом с Ангелиной Ланской. Горит плечо – не то, которым он задел ее, а другое, на котором осталась рана после сбора «Легиона». Неглубокая, но болезненная.
Это его проигрыш – он сделал неправильную ставку на того парнишку. Поставил на дружбу, а тот предал друга ради денег – обычное дело, но парню в черной толстовке иногда хочется верить в торжество человечности. В силу простых привязанностей, а не в силу денег. Конечно, на кон можно было бы поставить бабки или очередную тачку, но Князю нравятся куда более интересные ставки.
Сегодняшней ставкой этого человека, не сводящего взгляда с целующихся, была кровь, и Князь аккуратно и медленно разрезал скальпелем кожу, подставив кубок так, чтобы кровь – темная, будто расплавленный багровый закат, – текла в него.
Было больно, но он терпел, даже не сжал зубы, не вцепился в подлокотник кресла – оставался спокойным на радость Князю. «Кто сможет вытерпеть боль, тот однажды поймет всю ее силу», – любит повторять он. Рана несерьезная, кроме того, ее заботливо обработали, а плечо перевязали, но парень в толстовке не сомневается – однажды ставки станут куда мощнее.
Князь – псих. И клуб, который он создал, тоже для психопатов. Или для тех, кому слишком скучно живется. «И имя нам “Легион”», – улыбаясь, любит повторять Князь, хотя их, даймонов[1], членов тайного закрытого клуба, делающих странные ставки, всего тридцать три. Остальным вход запрещен. Всем, кроме бабочек – приглашенных «гостей», на которых делаются ставки. Тех, с кем они изощренно играют. Князь помешан на библейской символике.
Закат гаснет, солнце плавится в темных тучах и стекает вниз, а они все целуются. Блондин знает, что делать, понимает, каким нужно быть, чтобы девчонка стала послушной, чтобы таяла в его объятиях, а она и рада стараться. А может быть, наоборот: она знает, что нужно делать, чтобы блондин сходил от нее с ума?
Темноволосому парню в черной толстовке не нравится смотреть на этих двоих, ему противно, но он не может уйти – должен контролировать ситуацию. Однако в какой-то момент он понимает, что не прочь оказаться на его месте.
Это желание словно вспышка. Он широко улыбается, будто скалится, и касается шрама на подбородке. Под его кожей засела тьма, которую он не может вытащить. Когда в полную силу разгораются желтые фонари, эти безликие маленькие солнца, Ангелина и Стас расстаются. Они говорят о чем-то, и блондин уходит. А Ангелина исчезает в подъезде.
1
Даймоны – древнегреческое философское понятие, которое философы отождествляли с внутренним голосом человека, совестью. Даймоны могли творить как зло, так и добро. Платон называет даймонов разновидностями воздушных существ. В римской мифологии этому слову соответствует слово «гений».