Да она прямо как я, сказала я своей ненаглядной. Я завсегда такое и делаю для тебя. А дочь крепко-крепко обняла меня, и я заметила, как увлажнились у нее от слезинок глаза, она ведь прекрасно знала, как я любила ее. Знала, что была светом моей жизни, если сказать высоким слогом, как в пьесах. Никогда не оставлю ее, не покину ее в беде. Ей далеко не каждый день улыбалось счастье, теперь пусть его будет у нее по самое горло, она так любила наслаждения, а вместе, когда мы оставались одни или же с ее служанками, нам было так хорошо. Служанки тоже любили ее, они все смеялись и пели, ну, как водится, немного выпивали, чтобы быть навеселе, и рассказывали всякие неприличные анекдоты. Какая же прекрасная жизнь сложилась у нас тогда. Как же радовалась я, находясь вместе с нею.
Но, как известно, ничто хорошее вечно не длится, хоть наша развеселая жизнь и продолжалась довольно долго. Никогда мне не доводилось видеть мужчину, влюбленного в свою жену так, как был влюблен в мою дочь этот престарелый посланник, он просто боготворил ее. И я видела, как подмаргивали и кивали на него гости, когда он при всех ухаживал за нею, и это длилось годами даже после того, как они поженились и стали жить вместе. Гости считали его старым дурнем, обалдевшим от любви, а он все никак не мог насытиться и считал, что недостаточно сильно любит ее. По крайней мере, мне так казалось. Да он не стоил даже ее мизинца, притом что был сэром каким-то и рыцарем сяким-то. Любой посчитал бы за счастье, если бы она его полюбила. Да моя дочь сама являлась сокровищем.
Мужчина даже немного постарше ее должен был принимать в расчет ее причуды, а тем более такой старый-престарый, как посланник. Он уже выдохся и измотался и особо ее не стеснял, ну а она была здоровой молодой женщиной, полной сил и энергии, а кто мог бы устоять супротив маленького адмирала, все приветствовали его, когда он приплыл таким бодрым и оживленным, одержав в Египте великую победу над флотом Бони[93], где и потопил все его корабли.
А теперь он здорово приболел и ослаб. Мне нужно было что-то делать. А что я могла, разве только сидеть сложа руки и смотреть, как старею, ожидая, пока посланник не окачурится, а тогда мы вернулись бы сразу в Англию. Но тут оказалось, что мы жили в бурное время, и я стала гордиться тем, что англичанка (хотя об этом я и так никогда не забывала), а адмирал стал жить у нас, ну и, конечно же, он не мог не втюриться в мою ненаглядную. Он просто глаз с нее не сводил и, готова поклясться, видел ее даже своим слепым глазом. Первые дни он все время лежал в постели, а я помогала своей дорогуше ухаживать за ним и видела (так же ясно, как и древний вулкан в окно), что он распалялся и все больше влюблялся в нее, а она влюблялась в него, и у нас вместе с адмиралом началась новая жизнь. Ну так вот нам предстояло возвращаться в Англию гораздо раньше, нежели я думала. Потому как адмирал был женат, а тут почувствовала, что он влюбился в мою дочь и нашел в ней самую лучшую женщину на свете и, конечно же, не желал иметь ничего больше со своей законной супругой. Все мужики так поступают.
Ну и во мне огонек тоже не совсем потух, поскольку я с радостью увидела, что сердечко у моей ненаглядной сызнова пробудилось. Ну и, это самое, мне надо было что-то срочно делать, раз уж промеж них вспыхнула любовь, хоть и не так скоро, как я ожидала. Он был какой-то не такой, но все же разве кто-нибудь слышал о мужике, который был бы верен своей жене? Но он был верен, сказала как-то моя дорогуша, потому что всего единственный раз втрескался несколько лет назад в какую-то бабенку в другом итальянском порту, но в женщину вполне порядочную, а не в портовую шлюху. Я, разумеется, никогда не слышала о моряках, чтобы они были такими настоящими мужчинами, как он, но также никогда и не слышала, чтобы про мою дочь говорили бы дурное, как о падшей женщине. Теперь она по-серьезному относилась ко всему и даже как-то сходила в католическую церковь и помолилась там по-ихнему. Как я уже говорила, они теперь все время проводили вместе, словно две невинные девочки, и только смотрели друг на дружку, отведут взгляд и снова смотрят, но я-то понимала, что там промеж них происходило.