Ну а потом все случилось в одночасье: французы наступали, и мы должны были быстренько уложить все вещи, а старый посланник сломался и притих, потому как нужно было оставлять дом и всю мебель, ну мы и ушли в глухую ночь во время ужасной бури. Нас, короля с королевой и всех остальных, спас ухажер моей ненаглядной, но плавание по бурному морю стало тяжким испытанием, в каютах набивалось по пять-шесть человек, спать приходилось на матросских нарах, на матрасах или прямо на голом полу. А мы вообще не сомкнули глаз. Я уложила короля в постель, он был прямо как огромный ребенок, все держал в руках святой колокольчик и все время крестился. А моя драгоценная уложила спать королеву, они были самыми лучшими подругами, и моя дочь ходила к ней во дворец почитай кажный день. Ну а потом мы стали с ней обходить корабль и помогать тем, кого сильно тошнило, и убирать за ними. Я ни чуточки не боялась, и моя ненаглядная тоже не боялась. Она была среди пассажиров самая храбрая, настоящая героиня. Все восхищались ею. И мы благополучно добрались до места, хотя королева и потеряла в пути своего маленького мальчика, так грустно было смотреть, как он умирал, моя ненаглядная прижала его к своей груди и все старалась поддержать его и не дать ему умереть. Я так считаю, что в этот момент она поняла, что значит быть матерью, и захотела потом заиметь своего ребенка, и действительно заимела от того маленького адмирала, который так сильно любил ее. Любой матери известно, что это такое.
Я так радовалась за нее, видя ее счастливой, такой счастливой, какой она никогда не бывала. И все те годы, будучи мадамой — матерью супруги посланника, я особо не перетруждалась, ну расчешешь ей волосы, принесешь сладенького или чего-нибудь выпить, как та мать примадонны, сидевшая сбоку сцены, но теперь-то я могла по-настоящему помогать ей, могла следить за старичком, когда он приходит и уходит, и вовремя предупреждать любящую парочку, остающуюся наедине. Адмирал вел себя с нею, как маленький ребенок. Я понимала, что ему хотелось, чтобы и я полюбила его, поскольку он, как мне рассказала моя дорогуша, потерял мать, когда был еще совсем парнишкой, даже еще и в море ни разу не выходил. Он совсем был не похож на большинство мужчин. Ему и впрямь нравилось бывать в женском обществе и болтать с женщинами.
И таким образом мы жили все вместе и расстались только тогда, когда им стало нужно вернуться в Неаполь и остановить там революцию после ухода из города французов. Взять меня с собой они не могли, и я осталась одна в Палермо на целых полтора месяца. Это самый длительный срок, на который я расставалась со своей ненаглядной после того, как ей исполнилось шестнадцать лет. Мы все время были вместе, она знала, что на меня завсегда и во всем можно положиться.
Ну а потом, когда они вернулись, мы все сели на его корабль и поплыли осматривать красивые места и там же, на том корабле, праздновали ее день рождения, но в тот раз она не казалась заправским моряком, потому что уже была беременная, а об этом знала только я. Ее муж воспринял известие спокойно, лучше чем нам думалось и даже слова не сказал, но как-то сразу состарился и стал искать себе другую молодку вроде моей дочери, но таких женщин больше в природе не существовало. Оба они прекрасно знали об этом. Так что престарелый посланник не очень-то опечалился, однако здорово расстроился, узнав, что он больше не может исполнять свою должность, ну а мы все очень обрадовались предстоящему возвращению в Англию. Путешествие было очень интересным, хоть все эти чертовы кареты и повытрясли мои старые косточки, и пушки повсюду так оглушительно бухали, но адмирал не очень-то считался со мною и не давал команду стрелять потише. Ну а когда мы наконец-то добрались в целости и сохранности до берегов Англии, его и там бурно приветствовали, даже еще громче и сильнее, и мы добирались до Лондона целых три дня. Ну а потом каждый был волен поступать, как ему вздумается, и моя ненаглядная предупредила меня, что адмиральская жена ожидает его в гостинице на Кинг-стрит. Так вот, когда мы приехали в Лондон, они поселили мисс Найт и меня сперва на Албемарл-стрит. Мисс Найт долго жила с нами, она искренне восхищалась моей дочерью. По приезде я так вымоталась, что сразу же отправилась в свою комнату, а на следующее утро, когда пошла к мисс Найт поинтересоваться, не хочет ли она позавтракать, оказалось, что она в своем номере не появлялась всю ночь. Содержатель гостиницы сказал мне, что, спустя час после приезда, она вышла из гостиницы и помчалась к подруге, так как кто-то приходил сюда и рассказывал жуткие истории про мою ненаглядную, и что порядочным женщинам негоже водиться с нею. Стало быть, мисс Найт, к которой мы так по-доброму относились, и моя дочь сама настояла взять ее к нам, когда умерла ее мать, и которая была членом нашей семьи почти два года, ушла, и больше мы ее никогда не видели.