– Можно подумать, что я не знаю, как выглядит китобойный нож! – воскликнул Дэниел. – Я сам по Гренландскому морю ходил.
– Они прострелили ему бок, ударили по голове и отбросили в сторону, посчитав мертвым, после чего стали стрелять в люки, убив одного и выведя из строя двоих, а потом остальные запросили пощады, ведь жить всем хочется, пусть даже на борту королевского судна; а затем «Аврора» увезла их, и раненых, и невредимых; Кинрейда и Дарли они оставили, приняв за мертвых, хотя Кинрейд мертвым не был; капитана и старпома тоже оставили, сочтя их слишком старыми; капитан, который любит Кинрейда как брата, влил рома ему в глотку, перевязал раны и, прибыв в Моксхэйвен, послал за доктором, чтобы тот вытащил из него пули; ведь говорят, что во всем Гренландском море еще не было такого гарпунера; я сам видел, как этот славный парень лежал там, бледный и неподвижный от слабости и потери крови. А вот Дарли мертв как камень; в воскресенье его похоронят так, как в Монксхэйвене никогда никого еще не хоронили… А теперь давай сюда утюг, девочка; не будем больше тратить время на болтовню.
– Это не пустая трата времени, – возразил Дэниел, тяжело передвинувшись в своем кресле и вновь остро ощутив свою беспомощность. – Если бы я был молод… Нет, парень, если бы у меня не было этого поганого ревматизма, полагаю, вербовщики узнали бы, что подобные дела просто так не сходят с рук. Благослови тебя Бог, приятель! Это хуже, чем было в моей юности, выпавшей на Американскую войну, а ведь и тогда дела обстояли довольно паршиво.
– А Кинрейд? – спросила Сильвия и с шумом выдохнула, после того как попыталась осмыслить сказанное.
Пока она слушала историю, на ее щеках играл румянец, а глаза блестели.
– О, он выкарабкается! Он не умрет. В нем еще полно жизни.
– Насколько я понимаю, он – кузен Молли Корни, – сказала Сильвия и еще сильнее покраснела, вспомнив намек подруги на то, что Чарли был для нее не просто кузеном.
Ей немедленно захотелось отправиться к Молли и разузнать мельчайшие подробности, которыми женщины готовы делиться только с другими женщинами. В тот миг маленькое сердечко Сильвии загорелось этим желанием, хоть она и не была готова признаться в этом даже самой себе. Ей не терпелось увидеть Молли, и она почти убедила себя в том, что причина заключалась лишь в желании посоветоваться о фасоне плаща, который должен был выкроить Донкин и который она сшила бы под его руководством; как бы там ни было, именно этим Сильвия объяснила матери свое желание навестить подругу, когда все запланированные на день домашние дела были переделаны, а сквозь бледные водянистые облака начало проглядывать закатное солнце.