Кейн улыбается, но в его глазах появляется новый оттенок интереса.
— Да и к тому же почерк такой же, как у тех, кто похитил Сару, — добавляю я, чувствуя, как мысли снова возвращаются к фактам.
— А что, если в этом дело? — вдруг вставляет Кейн, заставляя меня напрячься.
— Не понял, — поворачиваюсь к нему.
— А если они хотят, чтобы мы так думали? — продолжает он. — Что если это только отвлекающий маневр, и те, кого мы поймали тогда, действительно были похитителями Сары? Но теперь кто-то другой пудрит нам мозги, отвлекая на ложный след?
Я замираю, глядя на него. Его слова бьют прямо в яблочко. Мы не думали в этом направлении. Может, кто-то действительно пытается водить нас за нос? Ловушка в ловушке.
На несколько секунд мы оба замолкаем, осознавая мысль, которая до этого момента даже не приходила в голову. Кейн выглядит так же, как и я: немного в шоке, но все больше убеждается в том, что эта теория имеет право на жизнь.
Я выпрямляюсь, натянувшись как струна, потом медленно выдыхаю, опускаясь в свое кресло.
— Может быть, — задумчиво произношу я, глядя в одну точку на столе, словно пытаясь собрать все части пазла вместе.
В этот момент телефон Кейна начинает вибрировать. Он бросает взгляд на экран и качает головой.
— Это Ким. Нужно ответить, — говорит он, поднимаясь со своего места.
— Конечно.
Я киваю, наблюдая, как он уходит из кабинета, оставив меня одного. Тишина давит на плечи. Я снова думаю о Саре и ее обвинениях. Она заслуживает правды, но какой? В тишине кабинета снова нахожу себя заключенным в своих сомнениях. Я не могу перестать думать о том, что что-то во вчерашнем вечере изменилось. Этот поцелуй, который был таким неправильным, но разбудил что-то внутри. Я ушел, оставив ее там одну, и это было неправильно. И теперь, вместо привычного недоверия, я ловлю себя на мысли, что начинаю думать о ребенке и всей этой ситуации совсем иначе.
Я глубоко вздыхаю, убирая ладони с лица. Мои сомнения и беспокойство путаются в голове, не давая покоя. Неважно, как я пытаюсь сконцентрироваться на деле — что-то отвлекает меня.
Мой селектор на столе оживает, прерывая раздумья. Оттуда доносится голос секретарши:
— Господин Блейк, к вам посетитель.
— Впусти, — отвечаю автоматически, не успев даже подумать, кто это может быть.
Только через мгновение понимаю, что никаких встреч у меня на сегодняшний день не было запланировано.
И тут дверь открывается. Я поднимаю голову и вижу ее.
59
На пороге стоит Кристен. Моя бывшая жена.
На мгновение я застываю, словно забыв, как дышать. В груди неприятно сжимается, шок пробегает по телу, и мои пальцы невольно сжимаются в кулак. Почему она здесь? Зачем пришла? Мысли разбегаются в стороны, но все это занимает лишь доли секунды. Внешне я спокоен, но внутри буря смешанная с гневом и… еще чем-то, что я не хочу признавать.
— Привет, Блейк, — ее голос звучит мягко, но я напрягаюсь, как только вижу ее. Кристен стоит на пороге, темные волосы свободно падают на плечи, а на ней легкое платье нежного цвета, подчеркивающее ее фигуру. Взгляд ее глубоких глаз полон кокетства, но в то же время чувствую, как в груди сжимается от противоречивых эмоций.
— Зачем ты пришла, Кристен? — спрашиваю прямо, стараясь не выдать раздражение.
Она не сразу отвечает, но ее взгляд полон уверенности.
— Не сердись так, — говорит она с легкой улыбкой. — Ты все еще сердишься на меня за тот вечер, да?
Я мгновенно переношусь мыслями в тот вечер. Как вернулся с Элайной в дом после ужина у ее родителей, как сорвался к Кристен, думая, что что-то случилось. Как я чувствовал, что должен помочь, но все оказалось ложью. Я закрываю глаза, пытаясь выдавить это воспоминание из головы.
— Я приехал, потому что думал, что у тебя проблема, — ответил хрипло.
— А вместо этого ты нашел меня совсем одну… И я ждала тебя, — говорит она с притворной невинностью. — Но будь я безразлична, ты не бросился бы ко мне так, как тогда.
— Это была ошибка, — возражаю я, отступая на шаг назад. О да, гнев бушует моими венами, как только я вспоминаю ее попытку заманить меня в постель. Не получилось, — слишком я уж был взбешен, когда узнал, что меня просто-напросто обкрутили вокруг пальца. Не лучшая ее черта, хотя, должен признать, когда-то она добавляла немалой страсти в наши отношения.
— Нет, Блейк, — она подходит ближе, ее голос становится более низким, более мягким. — Ты сам приехал, не отправил кого-нибудь другого мне на помощь. Почему? Признайся, Блейк, ты не можешь полностью отпустить меня.