Если в старике и было сожаление, то Дорн не увидел его. Сигиллит не стал отвечать на его высказывание, а вместо этого произнёс собственное:
— Могу представить, что вы сейчас думаете. Мне не нужно даже читать ваши мысли. Вы думаете о том, предатель ли я… Ни такой, как ваш брат Гор, хватающийся за голую власть и черпающий силы из злобы, а человек, который сам за себя. Интриган и игрок.
— Вы считаете себя верным, — прорычал Дорн. — Не сомневаюсь, что вы можете оправдать каждый свой кровавый поступок. Но кое–что из этого в вас есть. — Он отвёл взгляд. — Сигиллит играет галактикой, словно доской для регицида. Это место? Ваш очередной запутанный гамбит, очередная похороненная тайна. Я знаю это.
— Я делаю то же что и вы! — не сдержался Малкадор, и плазматическое пламя в железной корзинке на конце его посоха яростно вспыхнуло. — Я всегда делал только то, что мне поручили делать!
— Ещё одна ложь? — Дорн посмотрел на двойные двери, словно мог увидеть сквозь них силой воли. — В лучшем случае полуправда?
Что он нашёл в этих покоях, если бы вошёл? Какие ответы получит, какие наставления могут быть сокрыты внутри? Говорили, что трагедии утраченных примархов стали предвестниками раскола, с которым сейчас столкнулся Империум. Неужели это правда?
— Я никогда не лгал вам, — упорствовал Малкадор. — Скрывал кое–что от вас? Да. Переключал ваше внимание на что–то другое? И это так. Но в наших отношениях всегда была правда. Можете не верить мне, но знайте это. Из всех ваших родственников, Рогал, вы тот, кем я восхищаюсь сильнее всего.
— Не льстите мне, — резко ответил он. — Меня не волнуют такие вещи. Мне нужны ответы, старик! Вы отослали Массака, остались только мы двое. Говорите!
— Это место сокрыто по серьёзной причине. Наследие потерянных хранит в себе слишком много сомнений, слишком много горьких истин, которые только пошатнут равновесие нашего драгоценного Империума. Сейчас не время тянуть за эти нити. Сын Инвита!
— Если не сейчас, то, когда? — не уступал Дорн. — Что если там есть ответ, способ…
— Способ закончить войну? — Малкадор покачал головой. — Это слова человека, проклятого надеждой! Я говорю вам: за этими барьерами нет ничего кроме горя, — вздохнул он. — Возможно, когда весы снова обретут равновесие и Гора поставят на колени, эти вопросы можно будет задать. Но только тогда!
— Я знал их, — Дорн сделал ещё шаг к дверям, молча пытаясь погрузиться в воспоминания о двух братьях. Не все примархи могли сказать, что дышали одним воздухом с утраченными сыновьями, но Дорн был одним из немногих. Он был с ними, пусть и не долго.
— Вы когда–нибудь задумывались, почему никто не говорит о них? — спросил Сигиллит. — Конечно, всем, кто знает о потерянных, запрещено открыто говорить об их существовании. Однако при отсутствии фактов люди всегда начинают строить предположения. Но не вы. Примархи никогда не говорят о своих потерянных родственниках иначе, чем в самых расплывчатых выражениях. Вы когда–нибудь задумывались почему?
— Как вы уже сказали, нам запретили говорить.
— Даже когда вы вдали от взора вашего отца? Даже когда никто не узнал бы о таком разговоре? Спросите себя, почему ваши мысли всегда соскальзывают и проходят мимо. — Малкадор наклонил голову. — Как их звали, Рогал? — Сигиллит казался почти печальным, когда спросил его. — Ваших исчезнувших братьев. Назовите их имена и титулы.
Дорн попытался ухватиться за смутное воспоминание, сформулировать мучившие его вопросы, но снова совершенная эйдетическая память подвела его. Он видел только фантомы тех моментов. Удержать их было всё равно что пытаться схватить пальцами дым.
— Их звали… — его могучий голос дрогнул. Он разочаровано нахмурился. — Они…
К своему ужасу Дорн понял, что он не знает. Осведомлённость была: он почти видел очертания знания на далёком горизонте своих мыслей. Но оно отступало ото всех попыток рассмотреть его тщательнее. Каждый раз, когда он пытался создать воспоминание о потерянном, это было похоже на борьбу с приливной волной. Всё остальное ясно, но они — призраки в моём разуме.
Имперский Кулак испытывал невозможное. Каждое известное событие его жизни было открыто для него, словно страницы огромной книги.
Но не эти события.
— Со мной что–то сделали. — В груди снова зародилась ярость, вскипая от осознания подобного оскорбления. — Вы стоите за этим! — Дорн повернулся, и взмахнул цепным мечом, устремив сияющую дугу смертоносного металла в сгорбленную и прикрытую плащом фигуру Малкадора. — Вы окутали мою память! Вы вторглись в мой разум… Я должен зарубить вас за это!