Воспоминания о последней неудачной попытке побега были ещё очень свежи в памяти детей, и, пускай их родителей среди погибших не было (все присутствующие были сиротами и до прибытия на остров), они прекрасно осознавали весь ужас произошедшего. Ещё одной резни не хотел никто.
— Во-вторых, — продолжил Эмия, увидев на их лицах понимание. — Вы беспрекословно будете следовать каждому моему слову. Если я что-то говорю, вы делаете. Никак иначе. Даже если мои приказы покажутся вам глупыми или бессмысленными, вы просто будете их выполнять. Без вопросов. Вздумаете пререкаться или спорить, и…
— И мы вернёмся к имитации смиренной и покорной работы и думать забудем о дальнейших планах побега, — сымитировав речь Эмии, произнесла Миллианна, желая, как и много раз в прошлом, разбавить серьёзный тон разговора ноткой юмора. Скрестившиеся на ней недоумевающие взгляды друзей вкупе с ещё одним крайне недовольным, очень быстро дали понять, что она выбрала не самое подходящее время. И, как минимум, одного не самого подходящего слушателя. — Простите, — очень тихо сказала она, понурив голову.
— Нет, ты всё верно сказала, — не сводя с Миллианны глаз, сказал Эмия. — Но впредь не перебивай, когда я говорю. Это будет вашим третьим правилом, — прошёлся он взглядом по всем остальным. — Если вас что-то не устраивает, то не тратьте моё время и покиньте комнату немедленно.
Эмия вновь взял паузу, давая детям возможность как следует всё обдумать. На самом-то деле он был бы только рад, если бы они не согласились и ушли. Эмии совершенно не хотелось включать детей в свои планы (и причин тому было огромное множество), но вместе с тем он прекрасно понимал, что нельзя просто сказать им ничего не делать и уйти восвояси.
Это же дети.
Запрети ребёнку что-нибудь, и первой же его мыслью будет нарушить установленный запрет и сделать всё с точностью наоборот. И совершенно неважно сколько раз было сказано, что делать что-то опасно, в голове у ребёнка всегда будет держаться эта мысль, это настойчивое желание сделать то, что ему не дают сделать. А тут ещё и дети далеко необычные.
Джерар, Симон, Эльза… Все они пережили очень многое. Слишком многое для их лет. На них надели кандалы и обратили в рабство. Их избивали, морили голодом, заставляли работать до изнеможения и даже более… На их глазах убивали…
Это слишком много.
И пускай они не сломались, как многие, произошедшее оставило на всех сильный отпечаток. Их, без сомнения, достойное желание вырваться и благородное стремление спасти себя и остальных имели и обратную сторону. Дети возомнили это своей обязанностью, своей миссией, возможно даже предназначением. Они просто должны были довести своё дело до конца, и никакие слова и уговоры не смогли бы остановить их. Чтобы ни сказал или ни сделал Эмия, этого в любом случае было бы недостаточно.
И он понимал это даже лучше их самих.
— Мы согласны, — гордо вздёрнул подбородок Джерар. Обращённые к нему молчаливые взгляды, подтверждали согласие всех остальных.
— Хорошо, — кивнул Эмия. — Перейдём к главному. Первое и, скорее всего, единственное задание, что я поручу вам, будет заключаться в наблюдении. Скажите-ка мне, «беглецы», — снисходительно улыбнулся он, — знаете ли вы, сколько человек находится на этом острове?
— Что? — переспросил Джерар, не совсем понимая, к чему был задан этот вопрос.
— Сколько человек на острове? — повторил Эмия. — Сколько из них рабов, сколько наёмников или Магистров… Хотя бы сколько человек сейчас находится в этой пещере? Можете назвать мне точную цифру?
Дети недоумённо посмотрели на Эмию, который, судя по выражению лица, и вправду ждал от них немедленного ответа, и всё так же недоумённо переглянулись меж собой.
Первой начала Эльза. Прекратив попусту тратить время, она принялась поочерёдно загибать на руках пальцы, отыскивая в воспоминаниях имена знакомых и бормоча их себе под нос. Спустя пару секунд её примеру последовал Джерар, начавший с сосредоточенным лицом водить по покрытому грязью полу, записывая таким образом свои вычисления. Ещё немного погодя, к процессу подключились и все остальные.