Ингмар с готовностью пояснил:
– Почерк разобрали. Но вышел я не сразу. Мы были на изысканиях, в ущелье.
– Не там надо искать.
– Это понятно. Но к Горе не так просто подступиться. Кое-что у меня есть, не с пустыми руками иду. Но кое-чего и вовсе нет, деталей некоторых, ясности нет…
– Чего не будет хватать в жизни, всегда найдёшь в библиотеке. А уж если чего и там нет, то эдакую невидаль придётся как-нибудь самому выдумать.
Той вовсю уже глазел на ряды книг плотно закрывавшие стены комнаты до самого потолка. Старик будто не следил, но знал, на что смотрят гости, и улыбался:
– Если б не они, так местные сквозняки давно бы из меня дух выгнали!
Ингмар тоже присмотрелся:
– Вижу на ваших полках и знакомое, и… и ещё одна будет к вам просьба, племянница ваша… и тембр, и Быструю речь знает, а нам, похоже, совсем теперь некогда подходящих людей искать. Всё, оказывается, несколько серьёзней, чем мы надеялись.
Смотритель нахмурился, Алия подкатила его кресло к полкам и что-то шепнула на ухо. Смотритель коснулся книг, провёл рукой вдоль ряда:
– Если есть желание, других причин не понадобится. Алия пойдёт с вами и без моего разрешения. Но я с удовольствием его дам. А ещё возьмёте три лёгких, но тёплых одеяла, флягу с чаем, мешочек сушёных яблок и связку рыбы, – не дав гостям возможности себя благодарить, Смотритель продолжил, едва переведя дух:
– Дело ваше непростое. Кто-то скажет, что невозможное. А кто-то умеет, и в неудаче найти какой-то прок. Идите к Горе, и узнайте: «где она, граница возможного». Я думаю, идёте вы не зря. И помогу тем немногим, что в моих силах – иной раз, совсем малая помощь может оказаться решающей.
Алия терпеливо подавала и ставила на места очередные «не те» книги. Найти нужное среди этого богатства, было нелегко. Руки Смотрителя медленно двигались вдоль полок, а язык его, тем временем, принялся устало ворошить прошлое:
– Когда-то я выходил в море. И по молодости не раз пробовал побороться с течением… Нет, по морю с Острова не уйти. Если только мост выстроить, аж до самого материка, или подкоп сделать под морским дном. Однажды мне показалось, что я всё-таки вырвался в открытое море… Отцовскую лодку я погубил, но сам как-то выбрался. Меня било о скалы. Уже только руки и оставались в моём распоряжении, когда мне всё-таки удалось зацепиться…. С тех пор я, Смотритель. В деле моём важны ответственность и порядок, – Смотритель шарил по стройным рядам книг, судорожно ощупывая корешки. Было не ясно, насколько ему в этом помогают глаза. Голос Смотрителя звучал сухо, периодически срывался в хрип, напоминая работу старого несмазанного механизма:
– Со стихией иначе нельзя. И жизнь, и смерть, всё здесь дисциплинирует. – Его пальцы перестали шевелиться. Смотритель очень медленно начал поднимать руку к самой верхней полке, но, не закончив жест, уронил на кресло. Тогда он указал нужную полку движением глаз и словами:
– Восьмая на седьмой снизу. Там должно быть всё, что вам нужно.
До этой полки Алия не дотягивалась. Ингмар осторожно взялся за книгу, будто тянул карту в решающий момент игры. На корешке Той успел различить надпись «Карстузда». Неприятное языку слово, вместе с тем казалось смутно знакомым. Книга медленно повернулась в осторожных руках Ингмара и распахнулась, салютуя пылью. Ингмар встал ближе к свету. Казалось, что некая сказочная птица оживает в руках достойного тайных знаний мастера. Страницы зашуршали, зашелестели, нашёптывая ему свои секреты. Очарованный добротным переплётом и очень подробными иллюстрациями Ингмар «погрузился в недра». А старик продолжал вещать, будто ещё один старый, пыльный фолиант, обретший вдруг дар хриплой, сбивчивой речи:
– В давние времена хляби и тверди ладили плохо. Моря регулярно посягали на побережье, а из кипящего варева иной раз подымались дымящиеся, раскалённые глыбы. Таким манером, вероятно, появился и наш Остров. Земли тогда часто лихорадило. Вода и огонь яростно соперничали за право убить живое. Учёные люди на Большой земле долго дискутировали и производили многосложные вычисления. Отчего-то они решили, что и корень, и решение всех бед именно в нашей Горе. Тогда Остров был не обитаем. А морские течения и рифы так сговорились меж собой, что невозможно было даже приблизиться к нему, не разбив при этом корабль. И вот они построили особый, очень большой корабль. Они знали, что многие могут погибнуть, а вернуться не сможет никто… Останки корабля до сих пор лежат на камнях восточного побережья. Их хорошо видно с Маяка. Выжившие тогда, долго потом вылавливали из воды и собирали вдоль берега сломанное оборудование и распухшие книги.