– Сердечно прошу составить мне компанию! С меня пиво и интересный разговор!
Время было позднее. Видимо гость устал. Он с ходу развернулся к столику Тоя и молча расположился, «усадив» свою поклажу на свободный стул. Гость понимал: вскоре местные рыбаки, охотники и прочие простаки будут его, как редкую дичь, загонять досужими вопросами. И чтобы не обидеть, придётся аккуратно отвечать как можно более доступным образом. Он надеялся, только, что начнут не сразу, дадут время утолить жажду и голод. При этом Той не был похож на рыбака. Искатель мог надеяться, что в лице Тоя он найдёт более-менее понимающего собеседника. Искатель поправил очки и представился:
– Ингмар, предпочитаю светлое, следую к Маяку.
– Теперь и я знаю, что к Маяку иду! – обрадовался Той. Сегодня «Обсерватория сама пришла к нему», и завтра можно будет уверенно следовать к Маяку, по дороге выясняя, что знают о нынешней напасти в Обсерватории. А там, на Маяке как говорится «будет видней». Той не хотел сразу досаждать Искателю вопросами. Он планировал как минимум – уговориться с Ингмаром, обстоятельно побеседовать завтра на свежую голову, а как максимум – до Маяка идти вместе и по дороге узнать как можно больше.
Когда Ингмару принесли его пиво, они брякнули кружками, сделали по большому глотку и Той, будто бы невзначай выложил на стол карту Острова, сделанную им собственноручно на основе старых, пожелтевших рисунков и записей, грубых схем и россказней бывалых рыбаков. Ингмар сначала коснулся карты, лишь взглядом, затем осторожно взял в руки. Искатель некоторое время внимательно всматривался в детали, и вскоре, к радости Тоя заверил:
– К Маяку пойдём вместе. По дороге и на твои вопросы отвечу, и сам кое-что спрошу. Карта твоя мне понравилась. Будет интересно сравнить с той, что дали мне в Обсерватории.
Ингмар, два дня шедший в одиночку от самой Обсерватории, тоже был рад попутчику. Уставшие и хмельные новоиспечённые компаньоны с любопытством прислушивались к болтовне рыбаков. С приходом Ингмара местные оживились.
– …Дракон, Дракон… Видел его кто?
– Видели… ну не то чтобы Дракона, но кое-что.
– Все эти россказни от пьянства в непогоду!
– А прошлой ночью нам всем одно и то же казалось? Смех, недобрый такой… меня тогда аж дрожь пробрала, и пол, кажись, тоже трясся.
– Да ты вечно трясёшься! Иной раз и повода не ждёшь!
– Вот вы всё «горные ручьи шумят, камнепады», а я помню, старики говорили про логово в Горе. Да я сам… и дым видел, и огонь! И звук такой… ни на что не похож, вот точно там Дракон в Горе ворочается. То ли тесно ему там стало? А мож заскучал, как и мы тут?
– Ну да! Того и гляди в гости придёт и всё твоё пиво выжрет, – неискренне сочувствовал очередной скептик.
– Ага, – поддержали его за соседним столом, – а как Дракон перепьётся, ему будут рыбаки мерещиться!
– Ох, давайте братцы тоску зальём! Не Дракону ж оставлять?!
– Там не Дракон, – заскрипел совсем седой рыбак, с бровями такими, что сошли бы за усы, если бы росли под носом, – там механизм особый. – Старик поводил руками в воздухе. – Этакая «Арфа» с Горой нашей на некоем мудрёном языке беседует. Мне про то внучка моя в письме разъясняла. Она, как ни как, в Обсерватории обучается.
– Если там, в Обсерватории всё так хорошо знают, что ж никто по сей день с Горой нашей не сладил, «хохот» этот дурной не унял?
– Видать и там не всё знают.
– Да что про Гору… всё равно никто туда соваться не решится после того обвала.
– Это когда Гортанг с учениками ушёл в верховья?
– Сгинули-то они все из-за одного ученика непутёвого!
– Да, что-то этот его недоучка чудное, говорят, сотворил. Вот от того с тех пор в верховьях и непорядок. Забыл я, как его звали…
– А звали его, то ли Ориент, то ли Потивеган…
– Да двое их было! Вернее, даже трое… и третьей была баба.
– Да что толку, двое, трое!? С Горой нам никогда не совладать.
– Всегда она нам покоя не давала, – кивали бородачи.
– А теперь, чем дальше, тем хуже будет, – предположил седой, лохматый старик со скрипучим голосом.
– С Горы-то к нам тоска вечерами и спускается, – подытожил рыжебородый, и оттопырил указательный палец, не выпуская кружки.
Той слушал с интересом, и пытался угадать по лицу Ингмара, какие сплетни имеют под собой основание, а какие не более чем местный фольклор. Рыбаки всё не унимались: