Он закинул за спину сумку и спустился в зал. За их вчерашним столиком его поджидал Ингмар. Он наслаждался извечными рыбацкими разговорами. Той тоже прислушался. Выходило, что погода будет «как всегда», а «хохот» с Горы этой ночью был, будто бы громче обычного. Рыбаки у стойки бодрились, кто пивом, кто чаем. Кто пободрее, проверяли поклажу и подсчитывали вырученные за рыбу деньги. Некоторые считали своим долгом «как следует заправиться» перед обратной дорогой. Глядя на них, трудно было сказать, когда они окажутся дома: завтра, послезавтра, или когда кончатся все деньги. А может, будут угощаться до тех пор, пока за ними не придёт уставшая молчаливая женщина. Тогда бедолага будет шуметь, каламбурить, утверждать, что вообще холост и, горлопаня непристойные песни, отправится домой «под конвоем».
Пока Той доедал яичницу, Ингмар наблюдал как в зале понемногу собирается, чуть ли не вся вчерашняя «команда».
– Не хочется нынче утром устраивать вторую лекцию для тех, кто вчера, во хмелю кое-чего не разобрал. Мне в Обсерватории рекомендовали зря времени не терять. По крайней мере, до тех пор, пока не станет ясно – что с Горой.
– Это понятно. Ты к Горе идёшь не ради одних новостей…
Ингмар уточнил свой сложный порядок в сумке, поправил очки и подмигнул Тою:
– Нам с тобой дороги до Маяка хватит, чтобы всесторонне обсудить, зачем мы туда идём.
Той, предвкушая путешествие, радостно давился чаем, торопливо расплачивался с трактирщиком, горячо и сумбурно прощался с местными.
Они выходили из Трактира сопровождаемые добрыми напутствиями и взглядами полными смутных надежд.
К Маяку
Остров был весь испещрён оврагами, расщелинами, каменными уступами, мелкими речушками и болотцами. От того местные тракты выглядели затейливо: вдоль обрывов ограды из необработанного камня, в сырых низинах деревянный настил, всевозможные мостики весьма оригинальных конструкций, а ближе к Горе можно было обнаружить пару низеньких и тесных тоннелей.
Не все тропы здесь были приветливы и доброжелательны к усталому путнику. Кое-где неприступные скалы чередовались лишь с глубокими ущельями, да быстрыми реками. В таких местах над обрывами покачивались три прочных каната.
Той шёл и удивлялся: «почему островитяне так редко отходят далеко от своих селений?» Сейчас, Той готов был идти уже только затем, чтобы увидеть, как устроена дорога впереди.
Сейчас они шли по заросшему разнотравьем плоскогорью. Той, всматривался в горизонт, стараясь угадать заранее, куда повернёт их тропа:
– Выходит, что нынче от нас всюду новостей ждут.
Ингмар ответил задумчивой улыбкой.
Утренняя дымка рассеялась, и Той с интересом изучал открывшиеся пространства. Вдалеке, на север от трактира дыбились скалы. Утёсы ревниво громоздились друг на друге, соперничая в крутизне и вычурности форм. Всё это громоздьё укладывалось в подобие некой «неправильной» пирамиды. Это причудливое образование островитяне и называли Горой.
Отсюда было не разглядеть, но Той знал: подобраться к Горе не так просто – от Горы плоскогорье отделяет обрыв, Гора практически полностью оторвана от остальной части Острова глубоким ущельем с отвесными склонами. Той помнил, что где-то, на запад от Маяка есть некая «Переправа». Однако думать об этом пока было рано…
Несколько правее Горы, там, где должен быть Рыбацкий берег, собирались тяжёлые тучи – медленно, но упрямо. Ингмар поглядывал на них с беспокойством. Теперь компаньоны шли быстро. Хотелось пройти как можно больше, пока держится погода. Тучи угрожающе нависали над путниками, но пока дождь обходил их стороной – по ущелью между плоскогорьем и Горой. Тем временем, Той уже мог различить силуэт Маяка. Ветер с побережья немного растрепал густое варево туч. Просветлело. Той всматривался вдаль столь усердно, что временами спотыкался. Маяк вцепился в угловатый утёс восточнее Горы и с завистью таращился на её недосягаемые высоты. Пока они приближались к Маяку, к ним всё ближе подкрадывалась и сама Гора. Она медленно приподымалась над лесами, будто любопытствуя: «Кто там бредёт вдалеке? …не разобрать – слишком далеко и слишком медленно…».