– Эх, что же вы… – Рик покачал головой и приложил боцмана отборным русским матом.
Стоявший рядом Денни Расвен недоуменно покосился на капитана и аж присвистнул от услышанного.
– Что капитан? – вопросил Рик. Когда многоэтажность ругательств достигла предала.
– Убит, – утерев лицо рукавом, ответил Том Хаггард, – убит…
– А кто в шлюпке?
– Сэр Ричмонд Кларк?
– Кто такой?
– Зять мистера Адама.
Джеймс кивнул. Как же он мог забыть – Ричмонд муж Эдит.
– Да-да… – он пристально посмотрел в сторону шлюпки, где видимо уже решили, что опасность миновала и теперь матросы усиленно гребли назад. Джеймс задрал голову вверх и глубоко вздохнул.
– Денни, это французское корыто на дно! – зло на выдохе выплюнул капитан «Фортуны» и резко развернулся на каблуках.
– Есть, сэр! Поднять паруса! Право на борт! Обе батареи к бою!
Матросы привычно взялись за дело.
Не прошло и полчаса, как «Фортуна» легла на нужный галс и легко нагнала медленно удаляющуюся шняву.
Поначалу французы не верили своему счастью. Они вывесили белый флаг, зарифили часть парусов, но противник не спешил брать их в плен. Напротив англичане, как будто забыли о трофее, бросили. И обратили свое внимание на «купца». Посему на шняве даже не позаботились зарифить полностью грот-мачту.
Но радость была преждевременной. Бронзовый бриг вернулся и англичане дали им всего десять минут на сборы. Шесть шлюпок быстро заполнились галдящими французами, после чего их отпустили. Шлюпки успели отойти метров на триста и «Фортуна» дала залп с правого борта. Крутой бейдевинд и новый залп с левого. Этого оказалось достаточно. С близкого расстояния железные ядра пробивали шняву насквозь, играючи, словно судно было сделано из картона.
Французы перестали ворочать веслами, а все как один уставились на свой погибающий корабль. Ему оставалось не долго.
– Денни! А ну-ка поддай этим лягушатникам из носового, для ускорения!
– Есть, сэр, – помощник понимающе кивнул и заспешил к носовому орудию.
Шнява «Приор», уже наполовину скрылась в волнах, когда носовое орудие англичан послало чугунный подарок французам. Ядро пущенное умелой рукой канонира, зарылось в воду посреди скопления шлюпок, вызвал высокий фонтан. Французам тут же вернулось самообладание и они с проклятиями в адрес победителей живо уселись по местам и взялись за весла. Их усердию можно было только дивиться. Весла мелькали с такой быстротой, что порой казалось, что это крылья огромной стрекоза.
– Так-то лучше, – буркнул Рик, – а то расслабились…
Капитан отвлекся от шлюпочных гонок и посмотрел на оставленную в стороне «Марианну». Вновь вернулась боль. Что он скажет старику Адаму? Что его двух сыновей больше нет? Вот так – оп! – Джеймс в задумчивости нервно щелкнул пальцами. – И нет. Обоих сразу.
– Откуда взялись эти французы?
Глава вторая
Черти в табакерке
Англия, Британская Империя, Август 1680 года
– Рад вас видеть в добром здравии, мой друг, – Адам Бикфорд пожал протянутую руку капитана. Рукопожатие его все еще было крепким, хотя сам он со времени их последней встречи на Ямайке сильно постарел, осунулся, на лице пролегли несколько новых, довольно глубоких морщин. Трудно сказать, в какой мере эти перемены были вызваны возрастом. Скорее, виной тут была глубокая скорбь по сыновьям… Да и переезд из «тропического рая» в сырую и холодную Англию тоже должен был сказаться на Адаме не лучшим образом.
Так или иначе, а одет он был с той же безупречной аккуратностью, взгляд был по-прежнему внимательным, а улыбка – сердечной.
Поместье Бикфордов располагалась неподалеку от городка Сент-Джерманс и было одной из главных диковин здешних мест. Прежде чем стать собственностью Бикфордов, дом был монастырем, и поэтому в нем было с избытком темных, мрачных залов и длинных коридоров, которые вели куда угодно, но только не туда, куда нужно. По заказу хозяйки дома, часть его была перестроена и выглядела вполне жилой: во всяком случае холл с традиционной «белой» лестницей, коридор и «курительная» не вызывали у Рика навязчивых ассоциаций с мрачными романами Вальтера Скотта. Но, похоже, после смерти жены, Адам потерял интерес к переустройству дома, и основная его часть так и осталась живой иллюстрацией довольно темного периода в жизни Англии. Столовая, например, оказалась сильно вытянутой и плохо освещенной комнатой. Узкие окна, похожие на бойницы, не добавляли уюта. В одной из стен Рик разглядел ниши для исповедальных кабин.