— Постарайся вспомнить точную дату.
Он достал из кармана толстый блокнот и начал перелистывать страницы.
— Утром двадцать седьмого июля.
— Она ездила туда на такси?
— За ней заехал Леннокс Хартли, художник. Он и отвез ее. Сколько они там пробыли, я не знаю. Возле дома стоял охранник, и долго околачиваться поблизости было опасно. Могу только сказать, что вечером я видел Беннет в окне ее квартиры.
Я задал Эндрюсу еще пару вопросов, но ничего нового не узнал.
— Хорошо, — сказал я, вставая. — Отправляйся в Уэлден, тебя там ждут.
Из конторы сыщика я заехал в аптеку и по телефону сообщил капитану Криду, что Эндрюс выехал. Я также рассказал ему о загадочном визите Фей и художника в резиденцию миллионера.
— Мы тоже кое-что для вас припасли, — сказал Крид. — Два года назад миссис ван Блейк купила зеленый «кадиллак» в магазине Меннинга и Хуленда в Сан-Франциско. Двадцатого августа прошлого года, то есть через три дня после исчезновения Фей Бенсон она продала его и приобрела другую машину. Похоже, миллионерша одалживала свой «кадиллак» Ройсу. Другой такой машины в Тампа-Сити не зарегистрировано. Думаю, именно на ней Гамильтон Ройс приезжал в Уэлден.
— У нас несомненные успехи, — поздравил я Крида. — Мне нужно навестить еще одного свидетеля. Я сообщу вам о результатах встречи.
Закончив разговор, я позвонил Ирен Джеррард, но никто не ответил. Приятельница Фей была, по-видимому, в своей рекламной конторе.
Тогда я набрал номер Винсента Латимера, служившего ранее у ван Блейков. Мне пришлось выдержать длительную словесную перепалку с его секретарем, прежде чем тот рискнул соединить меня с боссом. Латимер был важной персоной, он мог уделить мне лишь десять минут своего драгоценного времени. Но больше мне и не требовалось.
Надменная брюнетка с холодным лицом и чопорными манерами ввела меня в его кабинет.
— К вам мистер Слейден, сэр, — объявила она и, осторожно прикрыв дверь, словно та была сделана из сахарной пудры, удалилась.
Винсента Латимера переполняло чувство собственного достоинства. О принадлежности к высшему разряду руководящих администраторов говорила его респектабельная внешность — тучная фигура, лицо кирпично-красного цвета и водянистые выцветшие глаза. Символом его значимости в мире большого бизнеса служил и гигантский письменный стол с батареей телефонных аппаратов.
Царственным жестом холеной руки он указал на стул. Потом, разыграв обычный спектакль дочитывания срочных документов, снял очки в тяжелой роговой оправе и посмотрел на меня:
— Ну-с, что у вас?
— Полиция Уэлдена поручила мне задать вам несколько вопросов, мистер Латимер, — сказал я. — Возможно, вы поможете нам пролить свет на обстоятельства преступления четырнадцатимесячной давности.
Этого он ожидал меньше всего. Его челюсть внезапно отвалилась, потом, спохватившись, он закрыл рот и свирепо поглядел на меня:
— Вы явились не по адресу, молодой человек! И вообще, о каком преступлении идет речь?
— Об убийстве девушки по имени Фрэнсис Беннет.
Он бросил на меня удивленный взгляд:
— Фрэнсис Беннет? Не той ли особы, которая позировала для портрета миссис ван Блейк?
Теперь настала моя очередь удивляться. Я протянул ему фотокарточку Фей.
Внимательно посмотрев на нее, Латимер утвердительно кивнул. Мне показалось, что ему немного не по себе.
— Вы говорите, ее убили?
— На прошлой неделе ее нашли на дне водоема в Уэлдене. В бочке с цементом. Ее отправили на тот свет четырнадцать месяцев назад.
Его холеную физиономию перекосила гримаса.
— Жаль. Но я не вижу, чем могу быть вам полезен.
— Вы только что сказали, она позировала для портрета миссис ван Блейк. Того самого, который писал Леннокс Хартли?
— Конечно. Почему вас интересует портрет? Какое отношение он имеет к убийству?
— Для нас важно все, что касается этой девушки. Почему позировала она, а не сама ван Блейк?
— У миссис ван Блейк имелась масса других обязанностей, на портрет у нее не оставалось времени. А у Бенсон фигура была в точности такой же, как у нее. Мистер Хартли писал с оригинала только лицо, заканчивал он с дублершей.
Сердце у меня колотилось от возбуждения.
— Между ними было большое сходство?
— Да. Я имею в виду не черты лица — они, конечно, были разными. Но фигура, осанка, походка были удивительно похожи. Я знал Корнелию ни один день и все же перепутал ее однажды с мисс Беннет, когда та позировала в ее платье. Только увидев лицо, я понял, что ошибся.
Откинувшись назад, я молча смотрел на него. Молодчина Латимер! Наконец-то я мог ответить на вопрос, что связывало высокомерную миллионершу и несчастную танцовщицу из кабаре.
Один из телефонов деликатно загудел, и я получил передышку, чтобы привести мысли в порядок.
— Сколько раз мисс Беннет позировала для портрета? — спросил я, когда мой собеседник закончил разговор.
Латимер отогнул манжет и бросил нетерпеливый взгляд на золотые часы:
— Три или четыре. Может быть, больше. У меня нет времени, мистер Слейден, что еще вас интересует?
Он ошибался, если думал, что легко от меня отделался. Я не собирался упускать такой ценный источник информации.
— Еще один вопрос, мистер Латимер, — сказал я, выкладывая на стол козырную карту. — Кто, по-вашему, убил мистера Блейка?
Мясистое лицо Латимера налилось кровью. Наклонившись вперед, он угрожающе посмотрел на меня:
— Я не намерен отвечать. Какое мне дело, кто его убил?
— Капитан Брэдли считает, что убийца ван Блейка — его жена.
— Ваш капитан — безответственный болтун! Кто дал ему право трепать языком о служебных делах? У него нет и не было доказательств. Из-за своих идиотских подозрений он уже потерял работу.
— Тогда убийца Диллон?
Секунду он молчал в нерешительности, потом, взяв себя в руки, ответил более спокойным тоном:
— Не знаю. Преступления — не моя специальность. Полиция подозревает Диллона. Что вам еще нужно?
— Говорят, ван Блейк избил Диллона хлыстом. Многие этому не верят.
— Я тоже. У мистера ван Блейка был мягкий характер. Он знал, что Диллон занимается браконьерством, но не хотел передавать дело в суд. Я сам ловил его несколько раз. Ван Блейк никогда не поднял бы на него руку.
— Миссис ван Блейк утверждает обратное. Она заявила полиции, будто ее супруг поймал браконьера и до полусмерти избил. Это якобы и толкнуло Диллона на убийство.
Латимер беспокойно заерзал в кресле.
— Я говорил комиссару Дунану, что мистер ван Блейк не обидел бы и мухи. Но он решил, что жена знает лучше.
— Насупившись, он посмотрел в окно. — Я не верю в виновность Диллона еще и потому, что он никогда не пользовался ружьем. У него был карманный фонарик и большая рогатка. Он ослеплял спящих фазанов лучом света и добивал их этим странным оружием. Без ружья он мог промышлять возле самого дома, под носом у хозяев. Мистера ван Блейка застрелили на открытом месте, где фазанов нет и в помине. Диллон же всегда охотился возле летнего бунгало в дальней части усадьбы. — Латимер поднялся и достал из несгораемого шкафа вчетверо сложенную карту. — Посмотрите, — сказал он, расстилая ее на столе. — Вот здесь застрелили ван Блейка, а это бунгало. Расстояние между двумя точками около полумили.
Я внимательно посмотрел на карту:
— Каким образом Диллон проникал на территорию усадьбы? Она не охранялась?
— Ван Блейк держал двух сторожей — одного у главных ворот, другого вблизи особняка. Диллон попадал в усадьбу через неохраняемую калитку, прятался в роще и выходил к бунгало. — Палец Латимера прочертил на карте предполагаемый маршрут браконьера.
— Убийство произошло на пути его следования?
— Да, но охотился он только ночью. С рассветом Диллон уходил из усадьбы. Ван Блейка же убили в семь утра.
— Одолжите мне карту на пару дней?
— Хорошо, но верните ее.
— Непременно. Я все больше убеждаюсь, что капитан Брэдли прав. В смерти ван Блейка повинна жена.
Не отвечая, Латимер нервно постукивал пальцами по столу.