Пожилая женщина на миг задумалась, протерла платочком пенсне. Ее явно привлекала возможность подъехать к церкви на автомобиле.
— Что вам угодно? — спросила она, отступив в сторону и пропуская компанию в гостиную. — И кто этот господин? — Она указала на Трэгга.
— Вы не знакомы? — удивился адвокат. — Лейтенант, разве вы не опрашивали соседей убитой.
— Не успели, — мрачно бросил Трэгг. — Лейтенант Трэгг, отдел по расследованию тяжких преступлений.
— Он ведет дело Клары Роуз, — дополнил Мейсон. — Миссис Рассел, вспомните нашу последнюю встречу. Повторите, пожалуйста, все то, что вы нам тогда рассказали.
— Что именно? — переспросила почтенная дама.
— Расскажите лейтенанту о человеке, которого вы видели у входа в дом миссис Роуз в день убийства. — Мейсон многозначительно взглянул на нее.
— О, в тот день, наверное, были сильные перепады давления, у меня разыгралась мигрень… Я даже пропустила заутреню! Я перепробовала все лекарства, ничего не помогало, даже примочки, даже горячая ванна!..
— Вы собирались рассказать нам о человеке, вошедшем в дом миссис Роуз, — напомнил адвокат.
— О, это само воплощение порока, исчадие ада! — вскричала почтенная дама голосом, от которого поежились все присутствующие. — Клара звала его Дэйвом, последние месяцы он часто бывал у нее… Смазливый полумужчина, слащавый красавчик с напомаженными волосами… — Несмотря на скверную память, миссис Синтия буквально дословно цитировала сказанное Мейсоном сутки назад.
— Вы могли бы его опознать? — спросил полицейский.
Синтия Рассел энергично кивнула.
— Однако, адвокат, вы говорили что-то о свидетеле преступления, — обратился лейтенант к Мейсону. — Насколько я понял, миссис Рассел таковым не является…
Адвокат в это время созерцал висящую на стене старинную фотографию.
— Кто бы мог подумать, — бормотал он. — Кто бы мог подумать… Трэгг, а я ведь не зря просил вас захватить полисменов… Скажите, миссис Рассел, зачем вам понадобилось убивать Клару Роуз?
XII
— Желаю удачи, — сказал Мейсон, кладя в стол чек, только что выписанный чемпионом. — Можете спокойно продолжать тренировки. Единственное, что вам теперь угрожает — это Джой Стронг. — Адвокат помахал перед собой свежим номером спортивной газеты. — Судя по интервью, ваш соперник настроен решительно…
Барри Шарп стиснул огромные кулачищи.
— Три раунда — все, на что Стронг может рассчитывать! — воинственно пропищал он. — Идите к букмекеру и смело ставьте пятьдесят против одного, мистер Мейсон.
Я точно родился заново! Вы представить себе не можете, как я вам признателен … Все случившееся напоминало ночной кошмар! — Чемпион сделал попытку выбраться из низкого кресла, но, передумав, опустился в него вновь. — Понятно, у каждого профи есть в запасе маленькие хитрости, но все же ума не приложу, как вам удалось так быстро послать в нокаут полицию?
— Везение, мистер Шарп, банальное везение плюс капелька логики, — отозвался Мейсон. — Вообще-то, все складывалось не в вашу пользу, Барри, и вы приложили для этого немало усилий. Первоначально мысли и у меня, и у полиции текли в одном направлении. Судите сами, ко мне является джентльмен, снискавший репутацию не слишком кроткого малого. Джентльмен сообщает, что бывшая супруга обвиняет его в изнасиловании, а через сутки ее находят убитой. Причем характер увечий дает основания предполагать, что преступление совершено человеком недюжинной силы…
— Трудно поверить, что почтенная миссис Рассел оказалась способной на такое зверство! — вставил чемпион.
— В вашей причастности к убийству заставило усомниться поведение Ойстера, — продолжал Мейсон. — После встречи с подлинным адвокатом Клары Дэйв Ойстер стал для меня главным обвиняемым. Особенно странными выглядели его настойчивые попытки представить в роли убийцы вас. Теперь, после суда и очной ставки, известно, что именно он посетил вас и предъявил претензии бывшей жены. После того как я сообщил Дэйву Ойстеру о гибели миссис Роуз, он впал в панику. К страху быть уличенным в шантаже и подлоге добавился страх стать обвиняемым в деле об убийстве. Ойстер стремился не просто избежать повторной встречи с вами, ему нужно было надолго вывести вас из игры.
Надо признать, Ойстеру это почти удалось — полиция поверила созданным им лжеуликам…
— Скотина! — просипел Шарп, негодуя.
— Однако красавчик чересчур самозабвенно увлекся созданием собственного алиби. Это позволило нанятым нами детективам установить его контакты и связи. Мелисса Шиффер, доставившая Дэйва и Клару к дому в ночь убийства, поведала нам об их размолвке. Следовательно, счел я, у Ойстера имелось множество мотивов для совершения преступления. И я, и лейтенант Трэгг зациклились каждый на своей версии. Полицейский упорно желал видеть вас на скамье подсудимых, я же полагал, что убийство совершил Дэйв Ойстер. Тот и впрямь сделал все, чтобы выглядеть подозрительно, но ни у меня, ни у полиции не было прямых улик, подтверждающих чью-либо правоту. В сложившейся ситуации версия Трэгга автоматически становилась рабочей… Между тем, как это ни прискорбно, главной моей задачей было вовсе не установление истины. Мне надо было защищать интересы клиента, ваши интересы, Барри, тем более что ваша невиновность не вызывала сомнения.
— Но почему вы сказали мне, что Клару Роуз погубила зависть? — спросила Делла.
— Зависть?! — потрясенно вскричал Барри Шарп.
— Клара завидовала вам, Барри, — подтвердил адвокат. — Завидовала вашей воле к победе, вашей славе и известности. Собственно, когда я уяснил для себя это, и начала выстраиваться отчетливая картина. Горячность, с которой Синтия Рассел декларировала христианские добродетели и обличала современные нравы во время нашей первой встречи, произвела на меня забавное впечатление. На самом же деле все обстояло гораздо серьезней. Миссис Синтия уже готовила себя на заклание — она собиралась свести счеты с дьяволом в лице Клары Роуз. Образ жизни, который вела Клара, которым она старалась вам досадить, стал причиной ее гибели. Ваша бывшая жена, Барри, олицетворяла для Синтии Рассел все мыслимые и немыслимые пороки.
Но, повторюсь, в тот момент мне было не до философии, я думал о том, как выручить вас. Повторно навестив миссис Рассел, я рискнул воспользоваться ее экзальтированностью и посредством специфических приемов склонить ее к лжесвидетельству…
— Это звучало как настоящая проповедь, — подтвердила секретарша.
— Казалось, миссис Синтия поддалась внушению и впала в транс. Но я недооценил артистизм почтенной леди. Ей было безразлично, против кого лжесвидетельствовать — против вас или против Ойстера. Вы были ей одинаково ненавистны, поскольку оба имели отношение к миссис Роуз, говоря образно, являлись слугами Сатаны. К тому времени сработал и инстинкт самосохранения — лжесвидетельствуя, миссис Синтия отводила подозрения от себя. Я вообразил, что, направляя показания леди в нужное русло, использую ее, но и Синтия Рассел думала точно так же. Кстати, во время этой встречи я и обратил внимание на семейный фотопортрет, ставший ключом к разгадке. Прелестное личико юной девушки представляло разительный контраст с лицом озлобленной фанатички… Кто знает, как бы развивались события дальше, не найди детективы орудия убийства, — задумчиво произнес Мейсон. — Им оказалась массивная трость, та самая, на которую опирался молодой Джордж Рассел на фотографии. Вот, собственно, и все… Да, в ходе следствия подтвердилось, что полицию вызвала сама Синтия Рассел.
— Гениально! — воскликнул боксер. — Честное слово, я бы никогда не додумался!
Мейсон усмехнулся:
— Мистер Шарп, а ведь вы не полностью рассчитались со мной…
— В чем дело? — Чемпион угрожающе сдвинул брови.
— Автограф, — улыбнулся Мейсон. — Чемпионский автограф.