— Почему уехала Фрэнки, мисс Джерард? — спросил я. — Что заставило ее так внезапно покинуть город?
Ирен покачала головой:
— Не знаю. Поведение Фрэнки мне кажется необъяснимым. В тот вечер я вернулась домой как обычно, но ее уже не было. Она даже не написала записки — просто ушла.
— Она не оставила вещей?
— Нет, все забрала. Иначе я, наверное, сошла бы с ума от беспокойства. Ее внезапный отъезд не укладывается у меня в голове. Я позвонила в клуб, где она выступала, но там удивились ее поступку не меньше меня.
— К кому вы обратились в клубе?
— К менеджеру кабаре мистеру Хьюлиту. Его Фрэнки тоже не предупредила.
— Вы не помните даты ее отъезда?
— Я могу назвать ее совершенно точно: третье августа. Мне она запомнилась потому, что на следующий день мы отмечали день рождения моего брата. Я купила ему в подарок галстук и собиралась показать Фрэнки. Вернее, спросить, нравится ли он ей. Но ее уже не было.
— И ничто не указывало на ее предстоящий отъезд?
— Абсолютно ничто.
— Она рассчиталась за квартиру?
— Деньги я нашла на камине. Вот это меня и удивило: если она не забыла оставить деньги, почему бы не черкнуть пару слов? Мы были хорошими подругами, мистер Слейден, восемь месяцев жили в одной квартире. И ни разу не поссорились.
Я заказал кофе. Когда официант поставил на столик чашечки с ароматным напитком и удалился, я задал еще один вопрос:
— В ночь на второе августа она выступала в клубе?
— Да. После полудня она позировала мистеру Хартли — известному художнику. Когда я вернулась домой из своей конторы — а возвращаюсь я около шести, — Фрэнки чуть не прыгала от восторга, так ей понравился портрет. Она сказала, что Хартли обещал закончить его на следующий день.
Потом она пошла в магазин и, возвратившись домой, начала собираться в клуб. В восемь ее уже не было.
— Она не казалась расстроенной или возбужденной?
— Фрэнки была в превосходном настроении. Я не заметила у нее никаких признаков волнения.
— Вернулась из клуба в обычное время?
— Чуть позже. Как правило, я слышу ее шаги около двух ночи. Мы спали в разных комнатах, но я почти всегда просыпалась, когда она возвращалась домой. В ту ночь я подумала, что Фрэнки, наверное, задержалась в клубе. Впрочем, не уверена. Мне хотелось спать, и я не посмотрела на часы. Все же мне показалось, что за окнами светает.
— Вы не заходили в ее спальню перед тем, как уйти на работу?
— Нет, я старалась не беспокоить ее по утрам. Она не просыпалась раньше одиннадцати. Мне же надо было уходить около девяти.
— Она вернулась из клуба одна?
Ирен бросила на меня быстрый взгляд:
— Странно, что вы задаете этот вопрос. Мне действительно показалось, что с ней кто-то был. И хотя я была в полусне, мне отчетливо слышался голос мужчины.
— Ее часто навещали поклонники?
— На моей памяти мужчина заглянул к ней только однажды. Это было в конце июля прошлого года. Фрэнсис попросила меня провести вечер в другом месте. У нас с самого начала существовала договоренность: если ко мне приходили друзья, она исчезала из дома, и наоборот. В тот вечер я ходила в кино со знакомым и вернулась поздно. Фрэнсис и ее гостя уже не было дома. В гостиной я обратила внимание, что пепельница забита окурками египетских сигарет. Я заметила это потому, что не терплю их запаха.
— Но ведь гостем Фрэнки могла быть и женщина?
— Приходил мужчина. На окурках не было следов помады.
Я улыбнулся:
— Из вас, мисс Джерард, вышел бы превосходный сыщик.
— Из вас тоже, — серьезно ответила она. — Мне не совсем понятно, мистер Слейден, чем вызваны ваши вопросы.
— Могу объяснить. У Фрэнсис неприятности. — Я вынул из бумажника фотографию Фей Бенсон и положил на стол: — Это она, не так ли?
Ирен посмотрела на карточку:
— Конечно, только здесь она блондинка. Зачем ей понадобилось перекрашиваться? И когда был сделан этот снимок?
— Не позднее чем через две недели после ее отъезда из Тампа-Сити. Эта девушка, — я коснулся пальцами фотографии, — называла себя Фей Бенсон. Девятого августа она приехала в Уэлден и нанялась танцовщицей в клуб «Флориана». Семнадцатого августа она исчезла при загадочных обстоятельствах. Полиция полагает, что здесь не обошлось без похищения. Видите, я вполне откровенен с вами, мисс Джерард. Но прошу наш разговор никому не передавать.
В ее глазах появилось испуганное выражение.