— Чего орешь, будто тебе таракана за шиворот посадили, — после чего снова опустилась на место. Зато обе русые головы оторвались от матраса вместе с плечами.
— Что случилось, Варька? — хлопая глазами, спросил Генрих.
Леша повернулся на бок и стал шарить левой рукой по полу, нащупывая очки.
— Через час приедет Машенька с детьми, — повторила я. — Вы помните, какой бардак оставили вчера в гостиной?
Генрих резким движением откинул спальник и еще более стремительно запахнул его.
— Ладно, встаем, дай только одеться, — пробормотал он смущенно.
Темная голова поднялась снова, на сей раз гораздо выше.
— А который час?
— Половина двенадцатого.
— Черт! — Марк повернулся к укутанной фигуре и принялся энергично ее трясти. — Прошка, вставай немедленно! Хватит дрыхнуть!
Я удовлетворенно хмыкнула, закрыла за собой дверь и помчалась в ванную, пока меня не опередили. Напившись вволю воды из-под крана, я встала под душ и постаралась расслабиться. Времени у нас было мало, работы — страшно подумать сколько, но если браться за нее взвинченными, скандала не избежать. А уж если начнется скандал, об уборке можно забыть навеки.
Не прошло и пяти минут, как стук в дверь положил конец моей попытке настроить себя надлежащим образом.
— Имей совесть, Варвара! Тут очередь.
Когда бы не скорый приезд Машеньки, я непременно вступила бы в дискуссию и отвоевала бы право пользоваться душем, сколько мне будет угодно, но одна мысль о том, какое лицо будет у хозяйки новой квартиры, когда она увидит свою НОВУЮ гостиную, отбила у меня всякую охоту вступать в пререкания с очередью. Я быстро натянула одежду на мокрое тело и освободила помещение.
Прошка юркой мышью ринулся в ванную, а я побрела на кухню. Прежде чем выгребать авгиевы конюшни, следовало хотя бы хлебнуть чаю.
Чайник уже стоял на плите. На порожке у балконной двери сидели хмурый Марк и сонный Генрих, а Леша стоял напротив, подпирая стену.
— А принести стулья, естественно, не додумались? — едко поинтересовалась я.
— На пустой желудок любоваться на тамошний хлев… — буркнул Марк.
— Откуда вдруг эта нежная забота о желудке? От Прошки, что ли, заразился? И чем ты его, интересно, наполнишь, свой желудок? Кипяточком? И как его прихлебывать? Из пригоршни?
— Черт! — Марк поморщился. — Леша, у тебя нервы что канаты, ты выдюжишь. Сгоняй в гостиную за заваркой, стаканами и стульями.
Долговязый Генрих неохотно поднялся со своего места.
— Я с тобой, — сказал он Леше. — Одному все не донести.
Я посторонилась, пропуская их в коридор, а потом устроилась на порожке рядом с Марком. Хотя на нервы я никогда не жаловалась, заглядывать лишний раз в гостиную мне решительно не улыбалось.
Мы молча сидели на порожке балкона в ожидании стаканов и стульев. Через минуту-другую на плите зашумел чайник и до нас наконец дошло, что ждем мы что-то больно уж долго. Хотя новое жилье Генриха отличалось простором, но все же не настолько, чтобы дорога от кухни до любой из комнат занимала больше минуты.
— Заблудились они, что ли? — начал ворчать Марк.
Но тут шипение чайника заглушили странные звуки. Похоже, в гостиной поднялся переполох. Я нахмурилась, припоминая, что же такого мы могли там оставить, чтобы у железного Леши сдали нервы, и через минуту меня осенило:
— Слушай, там же…
Договорить я не успела, потому что в кухню ворвались Генрих и Леша, оба с вытаращенными глазами.
— Мефодий! — выпалил Леша.
Не успели мы должным образом отреагировать на это пренеприятнейшее известие, как Генрих дополнил Лешино сообщение:
— Мертвый.
Генрих выдохнул это слово почти беззвучно, но даже если бы он заорал что есть мочи и от души огрел нас по макушке чем-нибудь тяжелым, то и тогда едва ли добился бы более сильного эффекта. У меня даже в глазах потемнело. Весть о внезапной кончине старого знакомого вызывает потрясение всегда — что же сказать о чувствах людей, еще несколько часов назад пировавших в обществе ныне покойного, пускай приперся тот незваным?
Мертвый… Мертвый… Нет, это уже ни в какие ворота. Мало мы с ним намучились! Марка вон последнее время от одного имени Мефодия трясло. Сплошные неприятности и нервотрепка, и вот — достойный финал. Ведь это надо умудриться сыграть в ящик в гостях, наутро после вечеринки. Господи! А как же быть с Машенькой? Ну и свинью же он нам подложил!
«Что же будет? Что же теперь будет?» — назойливо причитал у меня в голове противный бабий голос, полностью блокируя процесс мышления.