Кристиан немного удивился, но послушно сел на стул в комнате. А вскоре пришел Эрик.
Так мы и сидели втроем — мы, соседи и друзья с тех давних пор, когда отец Свена и Эрика купил усадьбу по соседству с Бакке, купил всю целиком, с мебелью и портретами предков, чтобы у Эрика и Свена был «подходящий фон». Свен с Эриком не много смыслили в «фоне». Достигнув совершеннолетия, они устроили в холле бар, а в саду — бассейн. Моя мать с аристократическим презрением заявила, что ноги ее не будет у соседей. И, однако, ходила к ним, когда Свен или Эрик ее приглашали.
И вот мы сидели втроем и думали об одном и том же — о том, что Свена с нами нет.
Я достал бутылки и стаканы — что еще я мог сделать? И тут пришел Карл Юрген. Он поздоровался, потом они с Кристианом перекинулись парой слов о былых временах, о студенческих годах, сокрушаясь, что в последнее время совсем не видятся.
— Каждый наливает себе сам, — объявил я, откупорив бутылки.
Кристиан и Карл Юрген налили себе немного джина в большой стакан, наполненный тоником.
— В городе сейчас нет врачей, — оправдывался Кристиан. — Меня в любую минуту могут вызвать к больному.
— А меня могут вызвать когда угодно и куда угодно, — объяснил Карл Юрген.
Эрик смешал коньяк с сельтерской, а я никак не мог решить, что буду пить.
— Ты нервничаешь, — констатировал Кристиан тоном врача, ставящего диагноз. — Выпей неразбавленного виски.
Я так и сделал.
И снова мы сидели, и ясно было, что все ждут, когда я заговорю. Кристиан и Карл Юрген демонстрировали при этом присущую медикам и юристам способность ждать спокойно и невозмутимо, — ждать, если понадобится, до бесконечности. Эрик исподлобья уставился на темнокрасную жидкость в своем стакане, который он непрерывно вертел в руках.
— Помнишь трамвайный билет? — спросил я Карла Юргена. — Тот, что выпал из кармана у Свена?
— Помню, — ответил он, улыбнувшись. — Мы проверили его в главной трамвайной диспетчерской Осло. Его продали в Энербаккене вечером 8 августа. Установить это было нетрудно. Правда, человек, который дал нам справку, был слегка раздражен: он сказал, что за последние два часа уже второй человек является к нему с тем же самым билетом.
— Ты что-нибудь предпринял?
— Да, я послал человека в Энербаккен. Это на другом конце города. Наверно, Свен подобрал его просто из любви к порядку, привитой, как ты мне объяснил сам, каждому игроку в гольф.
— Ну а если Свен сам ехал на трамвае?
Карл Юрген пожал плечами.
— Согласись, Мартин, что, даже если мы установили время и место продажи билета, это еще не значит, что мы выясним, где побывал тот, кто этот билет купил.
— Почему же? — возразил я. — В данном случае это оказалось не так сложно. Я понял, что Свен хотел одного — чтобы подумали, будто он некий господин Икс, который уезжает на трамвае в сторону от центра. И я решил, что он придумал эту уловку потому, что предполагал: кто-то следит за ним из окна. А на трамвайную остановку в Энербаккене выходят окна всего пяти или шести жилых домов.
— И ты решил, что Свен ходил к кому-то, кто живет в одном из этих пяти-шести домов? И что у него были причины сохранять инкогнито?
— Да, он ходил к обитателю одного из этих домов, — сказал я. — Почему он хотел сохранить инкогнито, я пока еще не знаю. Но думаю, что мы это узнаем сейчас.
Я начинал немножко гордиться собой. Я не стал рассказывать о том, что три дня просидел на городских скамейках с моим коричневым портфелем. Я приступил прямо к сути.
— Свен ходил к человеку по имени П. М. Хорге, — продолжал я. — Он содержит контору, которую именует «Советы и информация».
— Но почему, черт возьми?.. — начал Эрик. — Адвокаты нашей фирмы — высококвалифицированные юристы. Я видел, что он испуган и смущен.
— Не знаю, — сказал я. — Пока не знаю. Но этот тип — этот П. М. Хорге — записал свои разговоры со Свеном на пленку.
— Интересно, — сказал Карл Юрген. — Я знал, что в нашем городе есть несколько мелких негодяев такого рода, но о П. М. Хорге прежде не слыхал.
Он добавил еще тоника в свое безвкусное питье.
— А как ты обнаружил эту пленку?
Я рассказал о письменном столе, который напомнил мне кафедру в моем 5-м «английском» классе, о лампе под зеленым абажуром, которая мне мешала. Потом рассказал о том, как взгляд П. М. Хорге не отрывался от лампы, как я обнаружил микрофон, и вообще о том, с какой неописуемой храбростью я себя вел.
— И что же оказалось на кассете? — спросил Карл Юрген. — О чем говорит Свен?