Твой мяч упал на труп, можно сказать, по чистой случайности.
Я содрогнулся.
— Так вот, на руках у убийцы остались клюшки. Но плевать он на них хотел… Ой, извини! — испуганно осеклась она. И тут же поправилась: — Они ему не мешали. Ведь чего проще — выйти с трассы в Богстаде с набором клюшек в сумке через плечо, сначала сунуть их в свою машину, а потом утопить в море или где-нибудь спрятать.
Стало быть, перед нами возникал образ хладнокровного и расчетливого убийцы. Что ж, теория маленькой мисс Марпл была не хуже всякой другой.
— Ну а мотив? — спросил я. — Какой, по-вашему, мог быть мотив?
Настала короткая пауза. «Хэвлок Эллис» смотрел в окно. С той минуты, как мы отбросили версию сексуального маньяка, разговор интересовал его уже гораздо меньше.
Где-то хлопали двери, по лестницам стучали каблуки последних из тех учеников, кто задержался в школе после занятий. Но в 5-м «английском» никто не обращал на это внимания. Да я и сам тоже не обращал на это внимания.
— Деньги, — сказал Пер со второй парты. Он уже начал жевать принесенные из дома бутерброды. — Конечно, деньги, — повторил он. — Людей убивают только по двум причинам. Или из-за любви — тут варианты бывают разные. Из-за ревности, например, или на сексуальной почве, как сказал Уле.
А вторая причина — деньги. Здесь наверняка именно этот случай. Разве убитый не был богачом? Если б меня просили найти убийцу, я стал бы искать того, кому досталось больше всего денег после смерти судовладельца Холм-Свенсена.
Мне стало не по себе.
— Ну а что думает мисс Ма… Гм… Что думаешь ты, Осе?
— Я согласна с Пером. Его убил из-за денег кто-то, кто хорошо его знал, кто ничего не боялся и у кого не было совести, а может, и вообще никаких человеческих чувств. Кроме, конечно, страсти к деньгам. Правда, тут есть еще одно: интересно, что убийца будет делать с деньгами?
— Как что? — с презрением отозвался «Хэвлок Эллис». — Просто у него будет куча денег. Кто любит деньги, просто хочет, чтобы они у него были.
— Не уверена, — возразила Осе. — Ты забываешь, что на деньги можно что-то приобрести. Если Пер прав и Холм-Свенсена убили из-за денег и если я права тоже и деньги пойдут в ход. — она перевела дыхание, — тогда мне хотелось бы знать, на что убийца их потратит.
Как и настоящая мисс Марпл, моя юная Осе с круглыми, как яблоки, щечками поставила правильный и самый важный вопрос. Но в тот жаркий августовский день, сидя в классе с учениками 5-го «английского», я этого не понял.
И все же она мне помогла. Потому что много позже я вновь увидел перед собой ее круглую мордашку и услышал, как она спрашивает, на что могли убийце понадобиться деньги. А к тому времени обстоятельства сложились так, что, вновь услышав внутренним слухом ее голос, снова задающий этот вопрос, я нашел ответ. Но, когда я беседовал со своими учениками, такой ответ показался бы мне настолько абсурдным и невозможным, что он никак не мог прийти мне тогда в голову.
Мне надо было подумать. Я не мог сразу переварить версии 5-го «английского». Я решил пройтись.
С тех пор как начались школьные занятия, облик города изменился.
Большинство туристов разъехались по домам, только изредка какие-нибудь запоздалые гости прохаживались по улице Карла Юхана, с непременными фотоаппаратами, подсиненными кудряшками перманента на голове и чудовищными бриллиантами на морщинистых руках. Вдоль всего Стрипа скамейки заполонили завсегдатаи: пожилые мужчины, смотревшие на молодежь, молодые влюбленные, смотревшие друг на друга, а порой усталые, нагруженные свертками домохозяйки, которые не смотрели ни на кого.
Двое мальчонок украдкой плескались в пруду в Студенческом парке, искоса поглядывая, не потянется ли к ним длинная рука Закона.
Но, по счастью, руки Закона поблизости не оказалось, так что они могли плескаться вволю. Потом они уселись на лестнице возле скульптурных фигур Арне Дурбана[6], изображавших как раз мальчишек, — так что их можно было принять за натурщиков, усевшихся рядом с готовым изображением.
Я расположился за столиком в «Пернилле», заказал бутылку пива и стал смотреть, как за окном струится уличная жизнь. 5-й «английский» дал мне пищу для размышлений.
Судя по наброскам разыгравшейся перед нами драмы, действующих лиц в ней было немного. Эрик ведь недаром сказал: «Морские перевозки — бизнес честный, врагов у нас нет». Я считал, что убийцу, совершившего преступление корысти ради, искать среди посторонних почти бессмысленно. Да и вообще Свен был не из тех людей, у кого есть то, что так романтически зовется «враги».