– Слушай, Клэр. Если тебе тяжело говорить о свидании, может, возьмешь куклы и представишь его нам в лицах.
– Остроумно, Дег. Оченно остроумно. Черт, еще один спекулянт акциями и еще один nouveau [2] кулинарии ужин из проросших семян люцерны и воды Эвиан. И, естественно, он оказался из Школы выживания. Весь вечер говорил о переезде в Монтану и какие химикалии положит в бензобак, чтобы его не разъедало. Не могу больше. Мне скоро тридцать, а я себя чувствую персонажем цветного комикса. – Она оглядела мою функционально (ноль претензий) обставленную комнату, которую оживляли разве что дешевенькие третьесортные индейские коврики. Лицо ее смягчилось. – А самый жуткий момент сейчас расскажу. На 111-м хайвее в Кафедрал-Сити есть магазинчик, где продают чучела цыплят. Мы проезжали мимо, и я чуть в обморок не упала – так мне захотелось цыпленка, они чудо какие славные, но Дэн (так его звали) сказал: Брось, Клэр, цыпленок тебе ни к чему, на что я сказала: Дэн, дело ведь не в том, что он мне ни к чему. Дело в том, что мне его хочется. И тогда он закатил мне фантастически скучную лекцию: мол, мне хочется чучело только потому, что оно так заманчиво выглядит на витрине, а как только я его получу, сразу же начну думать, куда его сплавить. В общем-то, верно. Тогда я попыталась объяснить ему, что чучела цыплят – это и есть жизнь и каждое новое знакомство, но объяснения как-то завяли – слишком уж запутанная вышла аналогия, – и наступило то ужасное за человечество обидно молчание, в какое впадают педанты, когда решают, что говорят с недоумками. Мне хотелось его придушить.
– Цыплята? – переспросил Дег.
– Да. Цыплята.
– Ну-ну.
– Ага.
– Кудах-тах-тах.
Воцарилась атмосфера скорби и дуракаваляния (в равных дозах), и спустя несколько часов я удалился на крыльцо, где сейчас и отдираю гипотетический жир яппи с морд моих собак, одновременно наблюдая, как постепенно розовеет долина Коачелла, долина, в который лежит Палм-Спрингс. Вдалеке на холме виден растекающийся по скалам, подобно часам Дали, седлообразный особняк, которым владеет мистер Боб Хоун, артист эстрады. Мне спокойно, потому что друзья мои рядом.
– В такую погоду полипы бешено плодятся, – объявляет Дег, выходя и садясь рядом со мной, сметая шалфейную пыльцу с расшатанного деревянного крыльца.
– Фу, какая гадость, говорит Клэр, садясь с другой стороны и укрывая меня одеялом (я в одном белье).
– Совсем не гадость. Серьезно, ты бы посмотрела, как иногда выглядят тротуары возле террас ресторанов в Ранчо-Мирадж этак в полдень. Люди смахивают полипов, как перхоть, а ступать по ним – все равно что гулять по рисовым палочкам Воздушный завтрак.
Я говорю: Тс-с, и мы впятером (не забудьте собак) смотрим на восток. Я дрожу и плотнее закутываюсь в одеяло – сам не заметил, как продрог – и думаю, что в наши дни адской мукой становится буквально все: свидания, работа, вечеринки, погода… Может, дело в том, что мы больше не верим в нашу планету? А может, нам обещали рай на земле и действительность не выдерживает конкуренции с мечтами?
А может, нас просто надули. Как знать, как знать…
Знаете, Дег с Клэр много улыбаются, как и большинство моих знакомых. Но в их улыбках мне все время чудится что-то либо механическое, либо злобное. Как-то так они выпячивают губы… нет, не лицемерно, но оборонительно. Сидя между ними на крыльце, я испытываю небольшое озарение. Оно состоит в том, что в своей повседневной, нормальной жизни мои друзья улыбаются совсем как те люди, которых принародно обчистили на нью-йоркской улице карточные шулера – беззлобно, но все же обчистили, а они – жертвы социальных условностей – не решаются выказать свой гнев, чтобы не показаться полными недотепами. Мысль мимолетная.
НЕДОКАРМЛИВАНИЕ ОРГАНИЗМА ИСТОРИЕЙ:
характерная примета периода, когда кажется, будто ничего не происходит. Основные симптомы: наркотическая зависимость от газет, журналов и телевизионных выпусков новостей.
ПЕРЕКАРМЛИВАНИЕ ОРГАНИЗМА ИСТОРИЕЙ:
характерная примета периода, когда кажется, будто происходит слишком много всякого. Основные симптомы: наркотическая зависимость от газет, журналов и телевизионных выпусков новостей.
Первый проблеск солнца появляется над лавандовой горой Джошуа; но нам троим непременно нужно выпендриться себе во вред – мы просто не можем оставить этот момент без комментариев. Дег чувствует себя обязанным приветствовать зарю вопросом к нам, мрачной утренней песнью:
– О чем вы думаете, когда видите солнце? Быстро. Валяйте не задумываясь, а то убьете свою первую реакцию. Давайте – честно и чтоб мороз по коже. Клэр, начинай ты.